История, однако, «порчу» эту снимает. Медленнее, чем нам хотелось бы, но снимает, Вот смотрите. В 1700 году исчезла фунаменталистская церковь, в 1861-м -- крепостничество, в 1917-м – «сакральное самодержавие», в 1953-м – политическое идолопоклонство, в 1993-м – общинное рабство. Осталась имперская государственность. Может ли быть сомнение, что обречена и она? В порядке дня последнее усилие европейского «гена» России.
История учит нас не впадать в отчаяние. Ни при каких обстоятельствах. Меня убедил в этом Чаадаев. Но сумел ли я в свою очередь убедить в этом читателя?
Source URL: http://www.snob.ru/profile/11778/print/73342
* * *
Журнальный зал | Неприкосновенный запас, 2007 N1 (51)
Александр Львович Янов (р. 1930) - историк,
профессор Университета города Нью-Йорка в отставке, автор книг: «Россия: У
истоков трагедии 1462-1584» (М.: Прогресс-Традиция, 2001), «Патриотизм и
национализм в России 1825-1921» (М.: Академкнига, 2002).
Александр
Янов
Россия и Европа.
1462-1921*
История учит даже тех, кто у нее не учится, она
их
проучивает за невежество и пренебрежение.
В. О. Ключевский
«По
мере того как шли годы, - признавался в предисловии к своей книге “Открытое
общество и его враги” сэр Карл Реймонд Поппер, - оптимизм, пронизывающий эту
работу, все больше и больше казался мне наивным. Мой голос доносился до меня
словно из отдаленного прошлого, как голос какого-нибудь пылавшего надеждой
реформатора XVIII или даже XVII века»[1].
И при всем том ничего не стал сэр Карл менять ни в тексте своих полемических
томов, ни тем более в самом их мифоборческом пафосе.
Мое отношение к трилогии «Россия и Европа. 1462-1921»
очень напоминает то, что испытывал к своему старому двухтомнику Поппер. С той,
конечно, разницей, что он развенчивал опасные мифы, созданные Платоном и
Марксом, а я те, которыми обросла за несколько поколений русская история. Увы,
я тоже нахожу оптимизм первой книги своей трилогии наивным и тоже мало что в
ней меняю.
Просто теперь я понимаю: мифы, о которых я говорю, так глубоко
укоренились в общественном сознании страны и настолько стали расхожей монетой,
что нужны поистине сверхчеловеческие усилия, чтобы все их развенчать. Усилия,
на которые я заведомо не способен.
Центральный миф
И все-таки именно первая книга трилогии помогла мне, а
может быть, поможет и читателю докопаться до самого источника современного
российского мифотворчества, до корневой системы, которая питает весь чертополох
мифов, оправдывающих несвободу. Вот в чем она, похоже, состоит. Поскольку
Европа - родина и символ свободы (либеральной демократии в политических
терминах), мифотворцам непременно нужно доказать, что Россия не Европа. Проще
всего, полагают они, сделать это, взяв в свидетели историю и объяснив, что с
самого начала российской государственности свобода была ей противопоказана. Ибо
основой ее политического устройства всегда был принцип патернализма, то есть
гегемонии государства над обществом, выраженной в священной формуле
«православие, самодержавие и народность».
