- Там же нечего смотреть! Сейчас пойдем в парк Пятидесятилетия Октября на выставку цветов, а через час начнется концерт бандуристов.
Мы с дядей Митей вздохнули, переглянулись и поплелись за Раисой.
На следующий день мы, слава Богу, уезжали в дом отдыха. За два дня прибавили по нескольку килограммов, а неистребимый райкомовский дух, который веял в хлебосольном доме Раисы Захаровны, доконал нас. Утром я услышала, что Раиса звонит по телефону.
- Автобаза? С вами разговаривает Остапенко. Подайте машину к одиннадцати часам. Надо отвезти людей в Сокирно, на обкомовские дачи.
Раиса уже была не у власти, на пенсии, но ее приказы выполнялись, по инерции. Ровно в одиннадцать пришла «Волга», и мы покатили в Сокирно. По дороге наша хозяйка велела шоферу завернуть в колхоз «Червонный шлях», где нам тоже были рады. Председатель колхоза лично тряс яблони, а секретарь сельсовета собирала яблоки в корзину. Потом перешли к сбору груш и слив для дорогих гостей из Ленинграда. Шофер отнес плоды в машину, где уже лежали коробки со снедью, приготовленные Раисой «на дорожку». Дальше на пути нам попалась птицефабрика «Вперед», заехали и на птицефабрику. Тут для нас провели экскурсию, рассказали о достижениях, показали переходящее красное знамя. Пока апоплексического вида директор докладывал о ходе соцсоревнования по увеличению яйценоскости, нам успели забить и ощипать пять кур. Куры были упакованы и уложены в багажник. «Свеженьких поедите», - сказал директор на прощание и просил заезжать к нему запросто, как принято у добрых друзей.
Десять дней на обкомовской даче пролетели, как один волшебный день. Широкий чистый Днепр под окнами, песчаные пляжи, уходящие за горизонт, летние кухни перед каждой дачей, автолавка, приезжающая через день из Черкасс, с обкомовской базы. Как щедра была ты, земля Украины, к своим партийным работникам!
Мы с дядей Митей часто гуляли по дубравам. В России нет дубрав, там другие леса. А на Украине - шелковистые травы, тихие извилистые речки. Однажды, гуляя, мы увидели в одной из них оторвавшийся от чего-то кусок земли с кустом шиповника, усыпанным цветами и плодами. Куст тихо плыл вперед по течению, прибиваясь то к одному берегу, то к другому, и опять устремляясь к неведомой цели. Этот плывущий куст запал мне в душу.
С остальными отдыхающими мы не общались, только здоровались. Украинская партноменклатура смотрела на нас косо, особенно жены. Кто такие? По какому праву отдыхаете на нашей заповедной территории? И правда, по какому праву? Я каждый день заклинала дядю Митю не заводить с партийным начальством разговоры о Библии, о гуннах и готах, о немецких мистиках и буддийской философии - его любимых темах. «Дядя Митя, не надо! Нас неправильно поймут, тут и слов таких не слыхали. Потерпите до Ленинграда». Нет, один образованный, начитанный товарищ там был - замзавотдела пропаганды из Кировограда. Он подошел ко мне на пляже, когда я была одна.
