— А разве никто из ваших соседей ничего не помнит? — спросил Степан. — Должен же кто-то что-то помнить, если история и скандал были громкими.
Галя остановилась и посмотрела на него с надеждой.
— Степа, ты гений! Только… Мы раньше жили не на Ивантеевской, а в каком-то старом районе. Квартирки там были маленькие.
— И ты не помнишь адреса?
— Нет, конечно. Мы переехали, когда мне было лет шесть. Я тогда еще в школу не ходила. Да, как же я могла забыть! У бабушки есть старые письма с конвертами! Она же везде собирала вокруг себя целые кучи приятельниц. Всем же надо было что-то подшить, обрезать, перешить, вот они и шли к ней толпами. Она без приятельниц, как атаман без войска. Сколько себя помню, у нас в доме вечно женские посиделки, шушуканья, примерки. Точно! Я найду их по обратным адресам. Кто-то действительно что-то должен помнить. Бабушка же хоть и смеется над сплетницами, сама часами может другим косточки перемывать.
Она снова его поцеловала и подняла воротник его куртки.
— Ты мой талисман, дядя Степа. Большой, добрый талисман. Я буду тебя беречь.
— Всегда? — лукаво улыбнулся он.
— По возможности. Во всяком случае, я постараюсь. А вон и наш родной госпиталь.
— Я сам дойду, — сказал Степан. — Ты езжай домой.
— Ладно, завтра увидимся, — вздохнула она. — Пока, дядя Степа. Спасибо за вечер.
— Не за что. Станет скучно, зовите.
Отойдя немного, она оглянулась ему вслед.
Сожалений не было. Как и не было грусти. Человек, уходивший от нее чуть покачивающейся походкой, оставался с ней. Оставался в ее сердце.
— Оксана! Погоди!
Она обернулась и увидела Юру. По всей видимости, он уже давно ее караулил у дома.
— А, это ты, Юрочка, — улыбнулась она. — Меня ждешь?
— Да, я хотел поговорить с тобой.
— Поговорить? — Оксана вздохнула. — Если ты по поводу Гали, то все наши с тобой разговоры ничем тебе не помогут.
— Ксана, я прошу! — умоляюще воскликнул он.
— Господи, тебя и впрямь допекло. Ну пошли. Поговорим. Не посреди же улицы ты мне собираешься голову морочить.
Они вместе поднялись в ее квартиру. Квартирка Оксаны, доставшаяся ей от матери, уехавшей жить за границу, была по-женски уютна, но шипевший в туалете бачок явно указывал, что не было здесь мужской руки.
— Ты снова переставила мебель, — заметил он, входя в комнату.
— В жизни хоть что-то иногда полезно менять. Кофе, чай? Или что-нибудь покрепче?
— От кофе не откажусь.
Оксана устало пошла на кухню и включила кофеварку. Потом мимолетно проскользнула в ванную и привела себя в порядок. «Так, на всякий случай, — подумала она, разглядывая себя в зеркале. — Хотя этот случай, видно, не про меня. Сохнет, бедняга, по Галке. Господи, было бы по ком! И что он в ней нашел?»
