— Теор!
Он вскочил, удивленно озираясь. И не сразу понял, что голос доносится из диска коммуникатора.
— Теор, это Марк. Ты слышишь меня?
Наярр дрожащей рукой поднес диск к губам.
Слышу, — едва скрывая волнение, ответил он. — Почему ты так долго молчал?
Внезапно молния вспыхнула так ярко, что он отчетливо разглядел фигуру часового, терпеливо стоявшего у входа. Чужак не обернулся — в шуме ветра и реве волн он не расслышал голосов внутри хижины.
— Я был очень занят, Теор, — после паузы вновь послышался голос землянина. — Только сейчас у меня появилась возможность выйти на связь с тобой через Джоком. Как дела, друг?
Теор в нескольких словах рассказал о случившемся.
— О, черт побери! — пробормотал Фрэзер, выслушав его.
— А что случилось с тобой, брат? — спросил Теор.
Воздух заметно похолодел. Давление повысилось настолько, что при дыхании в жабрах ощущалась глухая боль. Теор вспомнил, что Фрэзер рассказывал ему о климате Ганимеда. Там было настолько холодно, что аммиак лежал на его поверхности в виде снега. Атмосфера Юпитера сохраняла тепло, но по ночам часть его уходила туда, к мертвым каменным шарам, которые Фрэзер называет лунами. От мысли, что его друг находится так далеко, юпитерианин невольно вздрогнул.
— Теор, я так встревожен тем, что ты рассказал! — наконец послышался голос землянина. — Теперь я буду бояться за тебя… — Фрэзер усмехнулся. — И за себя, кстати, тоже. Нас тоже разбили, Теор. Чужаки с космолета отбили атаку и теперь диктуют условия. Всем колонистам, принимавшим участие в сражении, приказано безоружными явиться в определенное место. А командиры космолета сейчас ведут переговоры с нашими лидерами об условиях капитуляции Ганимеда.
— Плохие настали времена, — мрачно сказал Теор. — Неужто все во Вселенной пошло наперекосяк? Но объясни мне, Марк — если враги так сильны, зачем они ведут с вами переговоры? — Ожидая ответа, он с надеждой подумал: «Возможно, где-то здесь и зарыта истина, которая очень может сейчас мне пригодиться. Ведь Чалхиз не зря оставил меня в живых!»
— Я могу только догадываться, чего хочет Свейн, — после паузы ответил Фрэзер. — Мы же идем на соглашение по очень простой причине: чтобы с колонистами не расправились самым жестоким образом. И чтобы в первую очередь не уничтожили Аврору. Не могу твердо утверждать, но мне кажется, что адмирал Свейн приписывает нам свой собственный фанатизм. Он нуждается в нас и потому готов идти на компромисс.
— Но у вас есть какая-нибудь надежда со временем вновь напасть на крейсер? Или вы полагаетесь только на помощь извне?
