Отмерив нужное количество, я прячу крохотный сверток в ножны на запястье, потом разыскиваю сапожки, нарочно для меня сшитые в монастыре. Они из мягчайшей кожи, так что в них я двигаюсь неслышно, как тень.
Покинув наконец относительную безопасность своих покоев, я направляюсь к апартаментам мадам Динан.
Однажды, когда мне было лет десять, д'Альбрэ так осерчал на своего любимого травильного кобеля, не сумевшего свалить матерого оленя с рогами о двенадцати отростках, что выстрелил в беднягу из охотничьего лука. Помню, верный пес коротко взвизгнул от боли, а потом… пополз к д'Альбрэ. В спине у него торчала стрела, он волочил задние лапы и еле слышно подвывал, вымаливая прощение… Д'Альбрэ наконец смягчился и выпустил еще одну стрелу, которая и положила конец мучениям кобеля.
Я с отвращением чувствую, что сама готова уподобиться этому псу. Мой монастырь глубоко ранил меня, и что же — я с примерным упорством выполняю приказ, отданный сестрами!
Нет, твердо говорю себе. Я делаю это не ради монастыря, а ради самого рыцаря. Его верность и решимость перед лицом чудовищного неравенства сил были благороднейшим зрелищем, которое я когда-либо видела. Если герой действительно жив, он заслуживает куда лучшей судьбы, нежели та, что ждет его в подземельях д'Альбрэ!
Достигнув покоев мадам, я приникаю ухом к двери… И с облегчением слышу, что там бьется только одно сердце.
Петли хорошо смазаны, и дверь отворяется бесшумно. Пробравшись внутрь, я крадусь по направлению к постели и очень осторожно раздвигаю толстые бархатные занавеси. Убедившись, что мадам Динан изволит спокойно почивать, я достаю бумажный сверточек, разворачиваю его и тихонько сдуваю щепотку «ночных шепотов» ей прямо в лицо. А потом очень быстро, чтобы самой не вдохнуть снотворного порошка, отшатываюсь и задергиваю занавеси.
Последующие несколько мгновений кажутся мне очень долгими, потому что я должна стоять очень смирно, ожидая, пока не подействует яд. Наконец ее дыхание становится глубже. Когда мадам начинает легонько похрапывать, я понимаю, что «ночные шепоты» сделали свое дело.
Затем я подхожу к окошку и чуть раздвигаю тяжелые шторы, впуская немного лунного света, — он нужен, чтобы найти ключи. По счастью, они не запрятаны далеко — лежат прямо на виду, на резном деревянном столике у кровати. Проще всего было бы забрать все кольцо, но ведь я не знаю, что найду в башне и как долго провожусь. Поэтому возьму только тот ключ, который мне нужен. А вдруг мадам все-таки проснется прежде, чем я сумею вернуться?
