— Это к вам делегация приходила?
Она кивнула.
— Я так и думал. Эти юнцы, играющие в Базарова наших дней, бывают очень занятны.
— Вы учитель?
— Я инженер. Под моим началом в цехе работает много всяких и не всяких. Мне кажется, они умнее, чем я был в их годы. Оно и понятно. — И вдруг без всякой связи с предыдущим он воскликнул: — С удовольствием бы взял на себя ваши болячки, — он резко махнул рукой, круто повернулся и зашагал прочь.
«Странный какой-то», — подумала Ася.
Почти все свободное время он просиживал в коридоре, примостившись на диване с книгой. Куда бы она ни шла, непременно нужно было пройти мимо него. Он больше не заговаривал, молча кланялся.
…И вот сейчас, услышав голос Александра Петровича за стеной, Ася чуть-чуть повысила голос. Он, наверное, неплохой человек. Возможно, слегка влюблен в нее… Пусть… Пусть все слушают, если это хоть маленькая крупинка радости в этих стенах.
Глава седьмая
Ася и Люда неторопливо шли по дорожке больничного сквера с высокими тополями, кустами акации и сирени.
Люда рассказывала о новой больнице.
— Место очень красивое, в сосновом бору, сразу за городом. Все палаты на солнечную сторону, с верандами. Прелесть! Я ездила смотреть. Знаешь, я буду работать в этой больнице!
Ася слушала рассеянно. Наконец-то она вырвалась та свежий воздух.
Ветер, бушевавший всю ночь, под утро утихомирился. По белесому небу путались дымчатые вихрастые облака. На голых ветвях деревьев и кустов лежал чистый снег. По обочинам асфальтовых дорожек пробивалась из-под тонкого льда темная вода. В воздухе еле уловимые запахи весны, от которых испытываешь непонятное стеснение в груди.
У Аси немного кружилась голова. На душе умиротворение и радость: радовалась письму от Юрия, радовалась тому, что вот так же, как и до болезни, гуляет по скверу, что ноги обуты не в домашние шлепанцы, а в изящные ботинки, что на ней любимая меховая шубка и беличья шапочка. Все ее собственное, пахнущее духами.
На перекрестке дорожек стоял мужчина в черном пальто. Он обернулся — Ася узнала Александра Петровича. Когда они подошли, он носком ботинка дотронулся до зеленой травки, вылезавшей из-под снега.
— Видите, — сказал он, обращаясь к ним, но не поднимая глаз, — трава тоже хочет жить.
И не дожидаясь ответа, зашагал в противоположную сторону.
— Странный он какой-то, — в раздумье произнесла Ася, когда Александр Петрович не мог уже ее слышать.
— С десяти лет мотается по больницам.
— Все время болеет?!
