Необоримая стена | страница 38
— Поправим твою голову, только вот до избы моей доберемся. Вон уже и топи конец, еще шагов пять…
Аника почувствовал, как кочка под его ногой стала уходить вниз. За доли секунды он оказался по грудь в трясине.
— Мать! Эй… я провалился!
Старуха оглянулась:
— Экий ты неловкий. Говорила же, шаг в шаг иди! Я сейчас, — она стремительно запрыгала по кочкам и скрылась в пролеске на берегу топи.
— Эй, куда ты!
Ответа не последовало. Аника медленно погружался в трясину. Тягучая жижа словно всасывала его тело в холодную глубь. Ощущение ужаса, леденящего кровь, такого, какой даже не был испытан им во время полета на арену из-под купола, захватывало его разум. Трясина была уже возле самого подбородка, вся жизнь промелькнула перед его глазами. Мама с отцом, дядька Анри, Настя…
— Держи! Хватайся! — старуха тянула к нему большую обломанную ветку березы. Аника из последних сил ухватился за спасительное деревцо. Старуха, с неведомо откуда взявшейся силой потянула его на себя.
— Давай, голубь, помогай. Кроме тебя самого тебе сейчас никто не поможет!
— Спасибо тебе, что не бросила. Аника упал на берегу топи, силясь отдышаться.
— Да нечто мы нехристи какие, вставай, парень, простудишься. Вон смотри, что делается!
Аника только сейчас увидел, как тучи пиявок облепили его ноги там, где была разорвана одежда. Он с остервенением попытался оторвать их.
— Да не дергай их, насосутся — сами отвалятся, их вон немного, не помрешь, тебе повезло, что в одежде был. Раньше знаешь, как с душегубами расправлялись? Кидали голышом в болото, пиявки высасывали напрочь всю кровушку. Вот так — если не захлебнешься, так все равно помрешь.
— Куда теперь?
— А вот, смотри.
Как в сказке в глубине лесной чащи стояла утлая изба.
— Что? — старуха засмеялась, — ищешь курьи ноги?
— Да нет, я, признаться, еще не совсем в себя пришел.
— Заходи, голубь, не стесняйся.
Аника вошел в дверь избы. Затянутые паутиной закопченные углы были завешаны сушеными грибами и пучками трав. На лавке сидел большой черный как уголь кот.
— Вот мое хозяйство.
— Да, и впрямь как в сказке, — Аника озирался по сторонам. Если бы ему раньше кто-то сказал, что он когда-нибудь окажется в избе бабы — яги он бы засмеял его.
— Садись, голубь, снимай свою одежку, я тебе её поправлю, а тебе вот, на пока, — она кинула ему чистую крестьянскую рубаху и штаны, — я тебе сейчас умыться дам.
— А откуда у вас мужские вещи?
— Ты, все сразу хочешь, ты скажи, как звать то тебя?
— Аникей