Когда они пили шоколад, Надин сказала, что нужно ложиться спать. Бекки запротестовала, ссылаясь на то, что сейчас всего лишь полдесятого. И мать с угрожающей ноткой в голосе спросила, что собирается делать Бекки в половине десятого вечера в дурном настроении в этой забытой богом дыре, где даже телевидение испустило дух, и кого, черт побери, нужно винить в этом?
Не сказав ни слова, Бекки поднялась на второй этаж вслед за Клер. Она думала попросить сестру лечь вместе с ней в кровать, чтобы согреться. Но по тому, как сгорбились плечики девочки под кардиганом, она сразу поняла: сестра откажет ей, чтобы наказать ее. Ведь после эпизода внизу просто необходимо наказать кого-нибудь за все, что было так ужасно.
Они разошлись в полной тишине по своим комнатам. Клер и Бекки пошли туда, где жили вместе, а Рори — в помещение под самой крышей коттеджа, которое он предпочел третьей комнате. Ее Надин переделала в своеобразную студию, там находились кисти для рисования в кувшинах, небольшой ткацкий станок, туго набитые шестью и хлопком пластикатовые пакеты и наполовину сделанные скульптуры из арматурной сетки и папье-маше. Рори смастерил для себя под крышей нечто вроде палатки, а в ней — уютное гнездышко из старых пуховых одеял и спальников. Туда можно было только вползти. Бекки наблюдала, как он заполз туда, и знала, что брат, как и она, будет спать, не раздеваясь.
Она лежала в сырой темноте и удивлялась, как у нее еще не замерзли внутренности. Девочка не думала, что когда-нибудь вымерзнет так сильно, что почувствует себя парализованной, беспомощной. В другом конце комнаты на темной стене вырисовывалась еще более темная фигура Клер. Теперь сестра успокоилась. Но недавно она плакала, и когда Бекки сказала: «Клер?» — та огрызнулась: «Заткнись!» Ее оранжевая юбка и черный кардиган валялись на полу грудой, потому что Клер разделась, надев на смену старый теплый тренировочный костюм, давным-давно подаренный отцом. Это был костюм с персонажами из диснеевского мультика «Книга джунглей». Клер все время надевала его в кровати. Иногда она сосала свой большой палец, за что Бекки насмехалась над ней, после чего у сестер возникали крупные ссоры.
В доме было очень тихо. Бекки не слышала, как мать поднялась по лестнице. Полчаса назад или около того еще доносились какие-то крики. Надин словно бы демонстрировала свое видение того, как все в доме должны отходить ко сну. Но теперь воцарилась тишина. Правда, не беззаботная тишина, как хотелось бы Бекки — нет, сцена, свидетелями которой стали дети, нагнетала обстановку, как гроза.
