Обернувшись, он увидел, как брат жмурится от яркого света.
— Когда в последний раз ты выходил из дома? Месяц назад? Больше, я полагаю?
— Какая разница?
Поскольку подобный разговор между братьями проходил уже в девятый или в десятый раз, Майкл едва сдерживал раздражение.
— Как твой брат, я думаю, что разница велика. А как твой врач, я совершенно уверен в этом. Спиртное — чертовски плохая замена свежему воздуху и солнечному свету. Ты начинаешь походить на недоваренную рыбу.
Аластер скупо усмехнулся в ответ.
— Я подумаю об этом. А теперь меня ждут дела…
— Ничего подобного. В последнее время всеми твоими делами занимаюсь я. Ты только пьешь и валяешься в постели, предаваясь унынию.
Этими резкими словами Майкл надеялся расшевелить брата, заставить его возразить. Будучи старшим, Аластер всегда сознавал свое главенство. Прежде он ни за что не спустил бы брату подобного замечания.
Но на этот раз он лишь окинул Майкла равнодушным взглядом.
— Послушай, — продолжал Майкл, — я начинаю… всерьез опасаться за тебя. Месяц назад я беспокоился. Теперь, черт возьми, я схожу с ума от тревоги.
— Занятно. — Аластер снова уткнулся в газету. — А я-то воображал, что у тебя полно других забот.
— В газетах ничего нет. Я в этом убедился.
— А-а… — Аластер отложил в сторону вечерний выпуск «Таймс» и склонил голову, глядя перед собой невидящим взором. Погруженный в немое оцепенение, он казался поникшей марионеткой, у которой обрезали нити.
Майкл заговорил, стремясь нарушить гнетущую тишину:
— Как понимать твою записку?
— Ах да. — Аластер рассеянно ущипнул себя за переносицу и устало потер глаза. — Я, кажется, послал тебе записку.
— Наверное, ты был мертвецки пьян?
Аластер бессильно уронил руку, но в глазах его сверкнул гнев, что немного обнадежило Майкла.
— Напротив, совершенно трезв.
— Тогда объясни, в чем дело. Там какой-то вздор о бюджете больницы. — Отдернув последнюю штору, Майкл обнаружил источник скверного запаха — оставленный на полу поднос с завтраком. Джонс заблуждался: Аластер не притронулся к тарелке с едой. Должно быть, горничные побоялись забрать поднос, но не осмелились сказать об этом дворецкому.
— Не знаю, кто наплел тебе, будто мы нуждаемся в средствах, это не так, — обернувшись, произнес Майкл. Черт бы побрал этих сплетников. Не следовало пускать в больницу того газетчика. Майкл надеется, что статья затронет положение бедноты и необходимость правовых реформ.
Но вместо этого репортер уцепился за сенсационный сюжет: брат герцога собственной персоной заботится об отбросах общества. С тех пор больница оказалась в центре жадного внимания публики. Ее осаждали толпы любопытных, от любителей легкой наживы до политиканов — скучающие матроны, наслушавшиеся россказней о Флоренс Найтингейл
