— Вы еще получите свои телеграммы, — сказал высокий.
— Может быть, даже самолет из Москвы не пришел в эту проклятую погоду. На Чукотке все бывает.
Толстяк снова засмеялся.
— Однако здесь слишком скучно ждать. Может быть, подождем катера в столовой?
Высокий молча наклонил голову в знак согласия.
Собеседники поднялись и, окинув еще раз взглядом выход в море, направились к пристани, рядом с которой стояло длинное бревенчатое здание столовой.
Там собралось довольно много народа. За столиками сидели рыбаки, закончившие сдачу рыбы, охотники-чукчи, привозившие меха в факторию, эскимосы, которые приезжали в поселок по делам, матросы стоявших в бухте катеров, молодые офицеры с ближайшего пограничного поста.
За стойкой кипел большой пузатый самовар, на буфете красовались ряды бутылок с разноцветными напитками и коробки с конфетами, затянутые прозрачными целлофановыми пленками. На столах стояли букеты крупных садовых цветов, выращенных здесь, к общему удивлению, любителем цветов — поваром.
Посетители относились к цветам, выросшим на далеком севере, с особым уважением. Компания молодых эскимосов-китобоев громко требовала, чтобы им на стол поставили самый большой букет.
Играла радиола. Звуки музыки сливались с гортанной речью чукчей и эскимосов и скороговоркой камчадалов.
Фельдшер и его спутник ели тюленьи ласты по-чукотски, пили владивостокское пиво и продолжали разговор, начатый в бухте.
Человек в кожаном пальто выглядел несколько более оживленным.
— Приехал с попутчиками, — рассказывал он. — Объехал и обошел почти все геологические партии, работающие сейчас на Чукотке. И все напрасно…
Фельдшер посмотрел на след ожога на щеке своего собеседника и спросил:
— А почему вы направились именно сюда?
— Это не так легко объяснить… — сказал тот. — Он вынул из кармана черный кожаный кисет и положил его на стол. — Я видел у того товарища чукотские рукавицы. Вот его кисет. Смотрите, он из моржовой кожи и на нем чукотский орнамент… Очевидно, мой товарищ был в этих местах… Я решил начать поиски отсюда. И вижу, что напрасно.
— Значит, Чукотка оказалась совсем не горячей?
— Земля холодней, чем где бы то ни было. Почти всюду вечная мерзлота. Вероятно, я уеду ближайшим пароходом… Я тоже жду телеграммы.
Дружинин пил пиво и рассеянно смотрел на своего собеседника.
Несвязные слова фельдшера странным образом перекликались с мыслями Дружинина.
Волна надежд, охватившая друзей после получения чертежей Петрова, начинала спадать. Едва дождавшись весны, Дружинин и Ключников взяли отпуск и отправились: один — сюда, на Чукотку, а другой — в Таджикистан.
