Поиски горячей земли продолжались уже два месяца и ни к чему не привели. Ключников писал, что ему не удается найти ничего похожего на место, план которого был в чертежах Петрова. Дружинину везло не больше.
Разочарование было тем острее, что здесь, на Чукотке, Дружинин все время вспоминал Валентину, работавшую не так далеко отсюда — на руднике Белые Камни.
Он старался заставить себя не думать о ней — и яяе мог. Из любого места его скитаний по Чукотке можно было добраться к Валентине за каких-нибудь два-три дня. Одно время Дружинин находился всего в десяти километрах от этого рудника. Он мог ее увидеть. Но это значило признать себя побежденным…
Она и сейчас совсем недалеко. Говорят, до Белых Камней отсюда не больше двадцати километров. Быть может, поэтому так сильно одолевают его неотвязные мысли о ней, быть может поэтому так гложет Дружинина тоска.
Он слушал болтовню фельдшера, но перед ним снова возникало лицо Валентины, ее серо-зеленые глаза и светлые волосы.
Как бы он хотел повидать ее хоть на минутку, объяснить ей, что она неправа, доказать, что он, Дружинин, иначе поступать не может…
Дружинин пододвинул толстяку свой черный кисет:
— Курите!
И, повинуясь внезапному импульсу, вдруг спросил неожиданно для себя самого:
— Скажите, вам не приходилось где-нибудь здесь встречать доктора Чаплину из Ленинграда?
— Как же, как же, отлично знаю! — радостно закивал головой фельдшер. — Очень милая женщина, заведывала родильным домом в Шамино. Мы большие приятели с ее сыном лейтенантом.
— У нее нет сына лейтенанта. Это другая. Все совсем не так! — сказал Дружинин почти с отчаянием.
— Как это другая? — обиделся фельдшер. — Низенькая, полная, в очках. Ее фамилия Чаплина, не спорьте со мной, пожалуйста!..
— Почта, почта!.. — закричал, вбегая в столовую, молоденький чукча в распахнутой меховой одежде.
Дружинин и фельдшер поднялись из-за стола и вместе с другими поспешили к пристани.
Катер, пробившийся через полосу бурунов, уже вошел в бухту и приближался к берегу. Еще несколько минут, и почтальон в мокрой морской робе и блестящей от воды клеенчатой шляпе вытащил на пристань брезентовый мешок с почтой…
Люди, дожидавшиеся на берегу, обступили его.
Началась раздача писем.
Дружинин получил два письма. Одно было от Задорожного, с рисунком, изображающим Петра Максимовича, грустно сидящего за пустым столом. Задорожный писал, что уедет на Украину, если не дождется Дружинина в самое ближайшее время.
Другое было от Люси. Она сообщала, что от Ключникова известий нет и Хургин уже выражает недовольство по поводу слишком долгого отсутствия двух основных сотрудников бюро. Люся советовала возвращаться в Москву поскорее.
