— Я так точно не прощу, — хмыкнул черный лорд, потирая подбородок.
— Вот от тебя-то он и набрался дурного, волчья душа.
— Я учил его только владеть мечом и арбалетом, государь.
Король снова сплюнул и хотел было еще что-то сказать, но снизу послышался жалобный старческий окрик:
— Ваше величество! Что же вы делаете! Это ведь яблоневый сад! Зачем вы здесь сеете оливковые косточки?
Два собрата по мечу глянули под окно. Футах в тридцати внизу стоял королевский садовник Мортимер Фиш в своем неизменном сером балахоне. Древний старик с остатками длинных седых волос вокруг блестящей плеши опирался на сучковатый посох и смотрел на коротко остриженную траву, усыпанную оливковыми косточками.
— Это не я, Мортимер. Это все лорд Вэйлорд! — Король глянул на товарища. — Что ж ты делаешь, пьяница.
— Очень смешно…
— Ваше величество! — заскулил внизу Фиш. — Зачем вы так говорите? А то я не знаю, что сир Вэйлорд терпеть не может оливок!
— Ты не помнишь, сколько ему лет? — тихо спросил Хлодвиг.
— Не помню, государь, но думается мне, он бродил тут, будучи седым, еще в те времена, когда сам Артогно верхом на своем белом мамонте объезжал земли Гринвельда в поисках места для столицы нового королевства.
— Эй, Мортимер! — крикнул король вниз.
— Да, ваше величество! — отозвался старик.
— Расскажи про царствование короля Сигиберта!
Мортимер Фиш задумчиво уставился в небо, потирая костлявой рукой лысину. Затем растерянно проговорил:
— Ваше величество, но последний король Гринвельда, носящий это имя, царствовал три века назад.
— Я знаю, Мортимер! Оттого и спрашиваю про него у тебя!
— И ты еще упрекаешь принца Леона? — фыркнул Нэйрос. — Сам все никак не повзрослеешь.
— Ваше величество, даже ваш отец, Дэсмонд, не позволял себе так смеяться надо мной. — Поняв шутку, старик разобиделся. — Уж его-то я помню.
— Я тоже помню, Мортимер! — крикнул король и добавил уже тише: — Он не шутил. Он рубил головы. И ты бы с ним не бранился из-за косточек. Ладно! Ступай! Я больше не буду!
Садовник поковылял прочь, что-то тихо бормоча себе под нос и стеная от шутки короля.
— О чем ты пошептаться хотел, государь? — Вэйлорд уселся на подоконник, подставив спину лучам заходящего солнца.
Хлодвиг обернулся, жуя оливку. Обслуга трапезной достаточно далеко, и можно вести разговор о делах сокровенных, без опаски, что кто-то подслушает.
— Вообще, старый друг, я рассчитывал, что при нашем разговоре ты будешь трезвым.
— Я трезв, как уже говорил. Итак, что за дело?
