— Опаздываешь, волчья душа. — Король обернулся.
— Прости. Князья. — Нэй пожал плечами. Доспехи он снял и был сейчас в черной рубахе, с поясом из кожи пеших драконов, с кинжалом в ножнах.
— Что за вид у тебя, словно у разбойника?
— Жарко и душно, государь.
— Допустим. Но отчего так вином разит? Ты пьян, что ли?
— Хлодвиг, помилуй, когда ты меня пьяным видел?
— Видел, представь. Ты просто не помнишь. И ты не ответил, Нэй. Почему так разит вином?
— Ну, отвел я скифариев на кухню. Они принялись поварам объяснять, что предпочитают к столу. Учить новым рецептам. Их Добромеч даже сам взялся шинковать и варить. А потом этот… Вострогор который, увидал в углу бочку старого доброго вина. И тут началось…
— Пострадавших нет? — Король ухмыльнулся и поднял левую бровь.
— Нет. Они потом песни горланили свои. А затем я отвел их в покои.
— Ясно. Оливок хочешь? — Хлодвиг качнул перед Нэйросом тарелкой.
— Благодарю, государь, но нет. Ты же знаешь, не люблю я оливки.
— Вот и славно. Мне больше достанется. — Король выплюнул косточку в окно. — Леон объявился?
— Да. — Вэйлорд кивнул. — Он в конюшне сейчас. Ругается с конюхом.
— Отчего же?
— Кобыла принца в охоте, как оказалось. А конюх не предупредил. И пока принц предавался беспутству на улице Роз, его кобыла находилась в стойле дома Сиргаритки. Ну и за то время три жеребца на нее запрыгнули. Породу попортили.
Очередная косточка полетела в окно.
— А этот царственный жеребец на скольких запрыгнул за то время, пока его кобыла утоляла свою охоту, он не упомянул? — зло проговорил король.
— Об этом умолчал. — Смешок вырвался из уст Нэйроса. — Но как встречу Сиргаритку, спрошу и об этом.
Хлодвиг взглянул на него сверху вниз:
— Ты думаешь, меня это веселит, волчья душа? — Еще одна косточка полетела в окно, прямиком в яблоневый сад, что разбил под окнами трапезной еще Албоин Шестой.
— Послушай, Хлодвиг. Мы ведь тоже были молодые. И тоже совершали массу поступков, коими гордиться и тогда не могли, а теперь и подавно.
— Но не до такой степени. В его годы я уже вернулся с войны и был женат.
— И стал женат, — вздохнул Вэйлорд как-то мрачно. — Я помню. Но сейчас войны, хвала богам, нет.
Хлодвиг снова взглянул на своего собрата по мечу, но промолчал.
— Тогда другое время было, государь.
— Как думаешь, может, в свете задуманных мною реформ запретить публичные дома? Ну, хотя бы в столице. Или народ мне этого не простит? — Последнюю фразу король сопроводил смешком и чуть не проглотил косточку.
