Кэйти сказала:
— Так я и думала!
Я облегченно вздохнул: похоже, девочка не хочет умирать. Тем легче будет договориться с ней. Вместе мы придумаем, как обхитрить Джона, тайком проникнем в катер и улетим. Я сдам Кэйти в детдом на процветающей планете. Не самый лучший выход, но не оставлять же ее на планете с сумасшедшим маньяком, отвратительными сосисками и смердящими тварями!
Надеюсь, в детдоме девочку отучат от пагубной привычки стрелять из рогатки в спасителей.
Кэйти закричала:
— Я так и знала! Я грязна! Я притягиваю скверну! Беззаконники вроде вас скоро станут липнуть ко мне как мухи! Почему я не позволила отцу казнить меня? Какая я была дура! В конце концов, закон есть закон!
Она прицелилась себе в висок из рогатки:
— Я должна совершить ритуальное самоубийство!
Я понял, что пора действовать.
Я закричал:
— Как ты смеешь убивать себя?! Я пережил такое, пока шел сюда! Я ради тебя преодолевал немыслимые препятствия! Шел сюда столько времени!
Кэйти спросила:
— Сколько?
Я сказал:
— Столько!
Она сказала:
— Что вы мелете? Отсюда до дома полторы мили. Минут двадцать пешком по дорожке. Полчаса от силы.
Я посмотрел под ноги и увидел утоптанную тропинку, удобную для ходьбы.
Я сказал:
— Хм…
Кэйти сказала:
— Прощайте. — И зажмурилась.
Я сказал:
— Кэйти, постой, не делай этого. Закон, это, конечно, закон, но ведь у тебя куча причин, чтобы жить! — Я закричал: — Тебе есть чем заняться!
Она открыла глаза и плаксиво поинтересовалась:
— Например?
Я почесал затылок:
— Например, ты можешь вернуться к отцу, чтоб он казнил тебя по закону.
Кэйти заплакала.
Я сказал:
— Ты же сама призналась, что хочешь умереть.
Кэйти заревела.
Я сел на землю метрах в пяти от землянки и открыл рот, чтобы что-то сказать. Меня чуть не стошнило, и я потерял сознание. Не знаю точно, сколько я просидел без сознания. Наверное, не очень долго. Очнувшись, я увидел Кэйти, которая смотрела на меня, выпучив глаза.
Я спросил:
— Что случилось?
Она сказала:
— Вы сидели на месте и раскачивались из стороны в сторону, как маятник. Вы медитировали? Вы, наверное, буддист?
Я сказал:
— Если бы.
Я схватился за переносицу, покрытую коркой засохшей крови, и попытался собрать мысли в кучу:
— Закон есть закон. Но ведь люди часто забывали о законе, когда приходило время. Значит, и вам можно.
Кэйти опустила рогатку и сказала, роняя слезы:
— Закон есть закон. Это главное.
Мое сознание пыталось отплыть в страну пушистых розовых облаков. Чтобы удержать сознание, я решил рассказать поучительную сказку. Одну из тех, что не хочет слушать Маринка.
