таверну, чтобы все слышали. Я заплачу». Бросил на стол золотой – полновесный, с профилем позапрошлого
короля – и захлопнул за собой дверь.
…Чужаков, что суют свой нос в дела портовой шпаны, случается, режут или запросто топят в
нужнике. Ос понимал, что рискует, и до сумерек маялся, как поступить. Наконец плюнул в угол, сменил
рубаху и вышел. Хуже не станет – некуда.
В «Кабестане» было полно народу. Хозяин вертелся угрем, безуспешно пытаясь уследить за всеми
монетками, кружками и скандалами, две служанки сбивались с ног. Китобои, контрабандисты, военные
моряки в синем, голоплечие грузчики, пестрые девки и красивые, злые рыбачки с артелей – все хотели
холодного пива, горячей, только с плиты, рыбы, свежих лепешек с луком, отдыха и веселья. Ос ввинтился в
толпу и не без труда пробился к стойке. Бросил монету, не глядя: вина, гретого, как положено – говорить
буду. Его трясло. Вино – теплое, сладкое, пряное – прибавило сил. Как положено, кружку об пол, требуя
тишины. И – с богом…
...Следи за рыбой, капитан,
С иззубренной спиной.
Стальная рыба, капитан,
Идет на плоть войной.
Держи смелее, капитан,
Судьбу за рукоять.
Кому сегодня, капитан,
Дырой в груди зиять?...
За минуту тишины после Ос успел прожить жизнь. Прижавшись спиною к стойке, он ждал. Удар
клинка под левый сосок, опивки пива в лицо, свист и гогот трактирной швали… Эгер раздвинул толпу,
подошел, тяжело обнял Оса. «Спасибо, парень. Я видел брата». Незнакомый моряк перегнулся через перила
«Врешь, паскуда, не так все было». Сразу несколько голосов воспротивилось «Говорил верно». Компания
контрабандистов уже играла ножами, мол, не замай правду, но переливчатый свист «Космачи в доках!!!»
перебил свару. Ос утер мокрый лоб. Дар прорвало. Он – стал.
Пушкари с «Катрионы» увели его от облавы, выдавая за юнгу, бежавшего с корабля. Звали пить, но
Ос отказался напрочь. Эту ночь он хотел пережить один. Стены мертвого бастиона были мокры, пальцы
заледенели. Дважды Ос мог сорваться, но ему повезло. Он поднялся на крохотную площадку, где любил
отдыхать мальчишкой. Встал, раскинул руки, поднял лицо к луне. Небо застыло синью. Еще несколько
дней, и бури заставят его кипеть. Море дышало мерно и гулко. Город с его соборами и заводами, мостами и
перекрестками, колодцами и дворцами, спал и кричал во сне. Ос смотрел. Мир простерся у ног и он,
словоплет из квартала рыжих, был его властелином.
Зиму Ос провел в городе, изменив кораблям и бурям. Горсти монет от Эгера хватило на комнатушку в
