— Квартира Безинского опечатана случайно, — ответил я спокойно. — У него нет ни братьев, ни сестер, ни прочих наследников… или по крайней мере наследников, о которых он знал. Мать у него умерла три года назад, поэтому райсовет еще не распорядился его имуществом. Они выжидают, вдруг объявится какой-нибудь двоюродный брат. Плохо то, что я уже побывал в этой мансарде; изнутри она напоминает склад Корекома. А еще хуже то, что наши ребята распотрошили ее, как терем-теремок, но, к твоему сведению, не обнаружили ни пузырька с таблетками, ни бесценной упаковки из-под синофенина. Мы даже разобрали телевизор и люстру, рылись в отдушинах — и ничего.
— А ты, оказывается, догадливый, Евтимов, — разочарованно выдавил Шеф.
— Такая уж у меня работа, — ответил я. — Я не начальник, приходится быть догадливым.
— В одном ты прав, — протянул он задумчиво, — бумажка, что ты нашел в кладовке Искренова, еще не доказательство. По крайней мере ее нельзя предъявить суду как вещественное доказательство. Действительно, рановато прижимать Искренова. А как он держится?
— По-дружески… Мечтает сблизиться со мной.
— В смысле?
— Словоохотлив, и я ему не мешаю зализывать свои душевные раны. Самое отвратительное, что он всегда говорит правду — как о собственной персоне, так и обо всех нас. Порой настолько правдив, что мне становится не по себе. Как я тебе уже говорил, у него даже есть собственная философия…
— А у тебя что есть, Евтимов?
— Надежда, — ответил я со вздохом. — Надежда, что я скоро уйду на пенсию.
(1)
Мастерская Чешмеджиева находилась за районом Орландовцы, неподалеку от Центрального кладбища с его величественным дыханием, однако от нее вовсе не веяло печалью. В конце перекопанной зеленой улочки цвели липы, кругом носился благословенный аромат весеннего обновления.
Просторное помещение выглядело изнутри как миниатюрный автосервис, оборудованный по последнему слову техники: бросались в глаза мощные лампы для сушки краски, на полу лежали домкраты с пневматическими подъемниками, тонко жужжал компрессор. Поблизости крутились несколько развеселых парней; на них были красивые комбинезоны и матерчатые шапочки с эмблемой «Мальборо». Я спокойно поставил «запорожец» в глубине двора, и никто не обратил на меня внимания.
— Где я могу найти Илию Чешмеджиева? — остановил я какого-то мужчину.
— Это твоя колымага? — Он приветливо кивнул в сторону Росинанта.
— Моя.
— Ну, тогда ты должен знать, что здесь тебе делать нечего. Ты, шеф, лучше обратись в государственный автосервис. Там очередь, да и крадут — зато дешево.
