— Да помолчи,— сказал Ник. Потом добавил:— Извини, Махоня.
— Ну, здесь ты не виноват, а из-за меня тебе уже хуже не будет.
— Нет, ты невыносима.
— Но ведь теперь нам с тобой будет хорошо?
— А как же.
— Я виски принесла, — торжествующе сказала она.— И немного оставила в бутылке. Каждый из них может подумать на другого, и еще у них целая бутылка осталась.
— Одеяло для себя принесла?
— Ясное дело.
— Тогда нам пора.
— Хорошо бы пойти туда, куда я думаю. Единственное, что увеличивает рюкзак,— это мое одеяло. Дай мне карабин.
— Держи. Что у тебя на ногах?
— Как всегда, мокасины.
— Читать что взяла?
— «Лорну Дун», «Похищенного» и «Грозовой перевал».
— Тебе это, кроме «Похищенного», все рано.
— «Лорна Дун» не рано.
— Будем читать вслух,— сказал Ник,— Тогда надольше хватает. Только, Махоня, ты сейчас немножко наворотила дел, и нам лучше идти. Вряд ли эти сволочи так глупы, как по ним кажется. Не исключено, что это просто потому, что они надрались.
Ник завязал рюкзак, подтянул ремни, сел и надел мокасины. Потом он обнял сестру.
— Ты точно решила идти?
— Ники, мне нужно идти. Не становись теперь слабым и нерешительным. Я же записку оставила.
— Ну что же, — сказал Ник.— Двинемся. Неси карабин, пока не устанешь.
— Я давно готова,— сказала сестра.— Сейчас помогу тебе накинуть лямку.
— Ты помнишь, что ты совсем не спала, а нам еще идти и идти?
— Помню. Я сейчас точь-в-точь как тот, который храпит у стола, как он про себя рассказывал.
— Может, с ним и вправду такое было,— сказал Ник.— Самое главное теперь — это не сбить ноги. Мокасины не трут?
— Нет, и у меня ноги загрубели, я ведь все лето ходила босиком.
— У меня тоже порядок, — сказал Ник,— Встали, пошли.
Они шли по мягкой опавшей хвое, и деревья были высокими, и между стволами подлеска не было. Когда взошли на холм, луна пробилась между деревьями и осветила Ника с большим рюкзаком и его сестру с карабином. С вершины холма они оглянулись вниз и увидели озеро в лунном свете. Было светло, ясно виднелся темный мыс и высокие холмы дальнего берега.
— С ним тоже надо проститься,— сказал Ник Адамс.
— Прощай, озеро,— сказала Махоня,— Тебя я тоже люблю.
Они пошли вниз, через длинное поле, через фруктовый сад, пролезли сквозь изгородь на недавно сжатое поле. Идя по стерне, они оглянулись направо и увидели бойню и большой хлев в лощине и старый бревенчатый дом на другом прибрежном холме. Спускавшаяся к озеру шеренга пирамидальных тополей была освещена луной.
— Ноги болят, Махоня? — спросил Ник.
