— Ты вообще что себе думаешь, ты вообще что делаешь?! Целуешь ранку, чтобы поскорее зажила?
Его реакция убила ее.
— Я…
— Я не дитя, Николь!!!
Ну, это уже было слишком. Финальный удар пробил и ее защиту. Наружу выплеснулись эмоции, которые она сдерживала три месяца. Едва живая от стыда, Николь, спотыкаясь, как слепая, побрела куда-то в сторонку. Уселась на большой ларь, спиной к Кейду, закрыла лицо руками и зарыдала так, словно оплакивала всю свою незадавшуюся судьбу. «Твой бывший жених — двуличный мешок дерьма, а твоя лучшая подруга — вероломная ведьма!»
Несмотря на безграничность охватившего ее горя, где-то в глубинах подсознания она слышала и еще один въедливый голосок: «Анн-Николь, да возьми же себя в руки! Что за спектакль?! Ты выставляешь себя на посмешище!» Но голосок не возымел никакого действия. Она все так же сотрясалась от всхлипов, а слезы все так же лились рекой.
И тут… сильная рука обхватила ее за талию. Ее распухшее от слез лицо оказалось плотно прижато к грубой, шершавой рубахе. Под рубахой ощущались крепкие горячие мышцы. И еще где-то там глухо и сильно билось сердце. Да, он действительно пах потом, пылью и лошадьми. Восхитительно. Тяжелая теплая рука стала гладить ее, почти растирать ей спину, скорее. Полились какие-то невнятные, но такие добрые, утешающие слова. И постепенно боль в ее груди стала слабеть. Дрожание плеч прекратилось. А слезы начали высыхать. Она сидела тихонечко, не пытаясь высвободиться, но едкий внутренний голосок все настаивал, и делался все громче, и вот она, повинуясь этому назойливому голосу, выбралась из его объятий и вытерла лицо ладонями.
— Я слишком далеко зашел, — услышала она. — Я оскорблял Брэда и Диану. Но я не знаю этих людей и не имел права так говорить. Просто я очень зол на них.
— Прости, я ударила тебя. Тебе очень больно?
Кейд покачал головой:
— Я это заслужил, специально тебя доводил. А ты думала, что я блокирую удар.
— Да ты понимаешь, весь ужас в том, что я вообще ничего не думала. Я просто вмазала, сама не знаю как.
Оба помолчали. Наконец Николь спросила:
— А зачем ты меня доводил?
Кейд пожал плечами.
— Я чувствовал, что тебе необходимо дать выход снедавшей тебя злости. Я же помню, как меня самого душил гнев, когда вскрылась грязная игра Фрэн. И я решил, что бокс лучше, чем бег. Похоже, у тебя… гм… немало накопилось… Знаешь, нельзя держать все в себе.
— Мне не с кем было поделиться. Ведь обычно я делилась переживаниями именно с Дианой или с Брэдом. Если честно, я не хочу окончательно потерять Диану. Мы дружим с детства. Ее семья очень поддержала меня, когда умер мой отец. Я не могу все это перечеркнуть просто из-за того, что Диана влюбилась в Брэда.
