Он выгнул бровь:
— Так я все жду ответа…
— Какого?
— Вы уже продумали стратегию, как будете отвечать на ехидные реплики по ходу свадьбы века «Брэд Питт — Диана-как-ее-там»?
Бац! Бац!
— Какие еще реплики?
Он проговорил тоненьким голоском:
— Ты держишься молодцом, дорогуша, но я-то представляю, как тебе тяжело!
Бац! Бац! Бац!
— Слушайте, ну где же ваш темперамент? Когда бьете, посылайте весь вес своего тела в удар.
Ха, вес ее тела. Весь вес?
Он тем временем продолжал снова тем же писклявым голоском:
— Наверное, эта свадьба для тебя сущий кошмар, дорогуша, но даже ты должна признать, что невеста чудо как хороша! Они выглядят такой счастливой парой, не правда ли?
Бац!
— Спорю на полтинник, что Диана подбросит свой букет вам.
Она побледнела. Бац!
— Но не переживай, — снова запищал он. — Мы все уверены, что Диане он тоже будет изменять!
— Прекрати! — хрипло крикнула Николь. — Не смей говорить такие ужасные вещи!
— Это не я, это люди. — Кейд опустил щитки.
— И ты думаешь, я такая трепетная дура, что буду все это глотать и не смогу постоять за себя?
— Я думаю, что тебе надо подготовиться, вот и все. — Внезапно его глаза сверкнули, и он снова поднял свою защиту. — Но раз уж мы об этом заговорили… Я думаю, что твой бывший жених — двуличный мешок дерьма, а твоя лучшая подруга — вероломная ведьма!
Николь даже не осознала, что нанесла удар прямо ему в челюсть, пока не увидела, как он валится на пол, словно сосна на лесопилке.
Она стояла и, покачиваясь, смотрела на распростертого Кейда. Потом взвизгнула, сорвала перчатки и бросилась на колени, прямо в грязь подле него, заламывая руки.
— Боже! Боже! Кейд! Я тебя ранила?
Эти синие-синие глаза, обычно такие проницательные, теперь были как бы затуманены. Она не хотела его ударить, она думала… ну, она думала, что он закроется! Кто же знал, что у нее такие молниеносные рефлексы? Удар вырвался как бы сам собой, такой быстрый и такой… сильный. «Вложи весь вес своего тела». Ну, она и вложила.
— Кейд!
Он не отвечал. Чувство своей вины, ужасное раскаяние обрушилось на нее, и, прежде чем она успела это все обдумать, Николь прижалась губами к его губам, словно желая забрать его боль себе. Он пах пылью. Потом. Лошадьми. Это должно было бы оттолкнуть ее, но нет! Его губы… каким-то необыкновенным образом его губы были одновременно и твердыми, и мягкими, и они слегка раздвинулись, как будто приглашали продолжать.
Потом он вдруг застыл, схватил ее за плечи, оторвал от себя и сел.
