Удовольствие есть наказание - Валерий Александрович Грушницкий

Целый год жену ласкал,

Цел‑лый год же‑ну лас‑кал…

Фёдор Достоевский

В этом городе танков всегда бывают такие пустые холодные улочки, вы просто их не замечаете. И, поверьте, таких, как вы, много. Вы лишь снуёте по останкам былой цивилизации, даже не задумываясь о том, что же было раньше в этих стенах.

И вправду здесь никого не осталось, кроме самых отъявленных идиотов, желающих хоть как‑то определить себя в этом мире. Именно жители Града‑Танка слушают "Шутку" Баха, а в умах у них – лишь заложническая мысль по поводу её содержания, отражающегося на нотах этого шедевра. Здесь люди привыкли слушать рэп, заполняя им отсутствие серого вещества. Жаль про это говорить, но коли это и правда происходит, отчего бы не написать? У меня, как у рассказчика, всё ещё остаётся предчувствие надежды, которая только и помогает выжить в этих каменных джунглях, поглотивших весь мир, кроме самых живых участков, которые, впрочем, никто и не видел вовсе.

Джунгли эти обычно строятся буквой "П", ограждающей жильцов от посторонних глаз. Они же думают, что постоянно чьи‑то глаза норовят заглянуть, юркнуть под кожу и всё там выведать! Глуповато, конечно, но на таких идиотах всё‑таки держится мир. И давайте не будем этого отрицать. Ведь, как отрицать очевидное? Но это стадо обожает конспирировать, так что мы и понаблюдаем за этим, возможно. Мерещится ли им это, или их серьёзно поглотила воронка безумия – мне это предстоит узнать. В этих П‑шках постоянно раздаются шаги очередных дебилов, возомнивших себя королями мира, которым не писаны законы общества. Хотя, признаюсь, вряд ли их можно отнести к обществу. Разве только к каким‑нибудь выродкам, разбивающим очки. Очки, ибо человеку даже зрячему, я считаю, нужны очки, чтобы увидеть, наконец, всё то, что он натворил в этом безбожном мире.

Но не терплю я людей, носящих очки с фальшивыми линзами. Именно с такими линзами в очках и ходит наша героиня.

Зовут её Элис. Родители решили, что Алиса – слишком заезженное имя, поэтому выкручивались, как только могли выкрутиться родители в подобной ситуации. Родители Элис –отдельная история. Отец был родной, а вот "мать" – мачеха. У отца были нарочито русские черты лица. Даже как‑то слишком его лицо было славянским. Мать же была не то башкиркой, не то узбечкой – об этом история умалчивает. У них обоих были светлые голубые глаза, но дочурка почему‑то "унаследовала" зелёные. Чудо, не иначе! Их тёмные волосы перешли и к Элис. Но она была странной брюнеткой – под отблесками Солнца её волосы отдавали рыжинкой, если так вообще можно сказать. При всей своей красоте она совершенно не имела самооценки при себе.