— Мама, — позвала Эйта.
Женщина удивлённо посмотрела туда, откуда шёл звук, и очень удивилась, заметив там молодую девушку.
— Чего тебе, милая? — спросила она.
— Мама, — голос не слушался.
— Плохо тебе, девица? — женщина подошла к забору. — Ты бледная совсем, ну‑ка войди в дом, — она открыла призрачную калитку.
Эйта послушалась и даже вошла в полуразрушенный дом.
— Ты присядь, я сейчас водички дам.
— Спасибо, не надо, — поспешила отказаться Эйта, она не знала, сможет ли взять призрачную воду и уж тем более имела большие сомнения в том, следует ли её пить.
— Ты бледная совсем, — покачала головой женщина. — Тебя как звать‑то?
— Эй…, — начала было девушка. — Добронега, — она смотрела на мать, не отрываясь.
— А у меня дочку младшую Добронегой кличут, — улыбнулась та. — Тёзки, значит. Она с отцом и родителями моими в город уехала, на ярмарку.
— В город? — удивилась Эйта.
— Да, — женщина улыбнулась. — А ну сидите смирно, — оба её сына получили по подзатыльнику. — Не позорьте меня перед гостьей.
— И давно уехали? — едва слышно спросила Эйта.
— Да вчера буквально, — махнула рукой женщина. — А что? — вдруг насторожилась она. — Тебе плохое что известно?
Эйта встала, но встала слишком резко, больно ударившись головой об упавшую балку.
— Осторожнее, — женщина видела, что гостья ударилась и даже увидела настоящий свой дом, но только на мгновение, а потом всё стало как прежде.
— Посмотри на меня, мама, — попросила Эйта. — Это я, твоя Добронега.
— Ударилась ты сильно, — слегка нахмурившись, но тем не менее ласково, ответила женщина. — Конечно ты Добронега, — она погладила девушку по волосам, но тут же отдёрнула руку, ощущения были очень непривычными.
— Мама, — снова прошептала девушка. — Ну пожалуйста. Я не уехала, просто я повзрослела. А вы остались прежними. Почему вы остались?
— Я тебя не понимаю.
— Ты ведь знаешь как всё на самом деле, просто вспоминать не хочешь. Но ведь из‑за этого вы все и уйти не можете. Вспомни, — Эйта сорвалась на крик. — Вспомни, вас всех убили: и тебя, и батю, и бабушку с дедом. Всех. Кентавры всю деревню вырезали, я одна жива осталась. Помнишь, ты меня в сундук под одежду спрятала.
— Уходи, — женщина открыла призрачную дверь.
— Мамочка.
— Вон, — закричала женщина. — Пошла прочь.
Эйта бросила на мать затравленный взгляд, но к выходу пошла, на пороге она обернулась и увидела, что один из братьев смотрит на неё с любопытством, а в глазах второго страх, он вспомнил, он вышел из забытья.
