— Устал от никчёмности? – спросила его Плиора. Она вошла в его квартиру без стука, без приглашения. Ей было плевать. На него, на Джейн. Её лицо – маска презрения и ничего больше. Как, впрочем, и она сама. – Я предупреждала тебя, что этот день настанет, – сказала она, словно ответ на её первый вопрос был уже дан. Хотя Кафланд знал, что ей плевать и на это. Плиора брезгливо, всего лишь одним указательным пальцем, тронула Кафланда за плечо, заставляя уйти с дороги, прошла в гостиную, долго смотрела на одежду Джейн: кожаные штаны, кожаная куртка, даже нижнее белье и то из чёрной кожи. – Хм, забавно, – губы Плиоры дрогнули, смахнув на мгновение с лица маску отвращения. Но всего лишь на мгновение. – Держу пари, твоя кукла вся покрыта татуировками и матерится как сапожник.
— Не твоё дело! – Кафланд спешно сбросил с кровати женскую одежду, пнул её ногой, отправляя в пыльный угол подальше от глаз, в паутину и грязь, затем повернулся к Плиоре, заглянул ей в глаза, удивляясь, почему эта женщина светится так же, как и остальные люди, вместо того, чтобы зиять чернотой, как двери в подпространство, что было бы куда логичнее.
— Ненавидишь меня? – прочитала его мысли Плиора.
— Не тебя. Только твоё презрение.
— Но, тем не менее, хотел меня видеть.
— Да, – Кафланд собрался с духом. – Пришло время расторгнуть нашу сделку.
— Вот как?!
— Ты говорила, что поможешь мне, если я этого действительно захочу.
— И ты этого хочешь? Сейчас? Снова стать самым никчёмным существом на всей земле?
— Не заставляй меня умолять.
— А то что, Кафланд? – Плиора неожиданно и громко рассмеялась. – Оглядись! Твоя способность – это единственное, что у тебя есть! Без неё ты ничто, пустое место, труха этого мира… – она вдруг замолчала, нахмурились, – или же нет? – её взгляд скользнул по кровати, в угол, куда Кафланд бросил одежду Джейн, затем ему в глаза, в самую глубь его глаз. Так лукаво. Так чувственно. – Неужели, последний из флориан решил обзавестись потомством?
— Последний? – растерялся Кафланд. Внутри что‑то щёлкнуло, оборвалось. Смятение появилось внизу живота, быстро поднялось к груди, сжало сердце тревогой.
— А ты не знал? – Плиора радостно улыбнулась. – Бедняжка!
— Этого не может быть.
— Может. Ты сам знаешь, что может. Просто боишься ответственности быть последним из рода, – она замолчала, заглядывая ему в глаза, упиваясь его смятением. – Вы – кукушата, Кафланд! Плодитесь в тумане и тут же бежите оттуда.
— Я не сбегу. Теперь не сбегу.
