— Я готов к выполнению приказа, — вытянулся Игнатов по стойке «смирно». — Есть ли какие-то изменения в обстановке? — спросил он.
— Да, изменения есть, — сдержанно ответил начальник штаба, — рота остается в Лозене до нового распоряжения…
— Но я хотел бы принять участие в этой операции. — Игнатов счел необходимым подчеркнуть, что не позволит себя недооценивать.
— Господин поручик, я не могу изменить приказ полковника Додева. Доложите ему о вашем желании сами.
— Да где же я его найду? — вспыльчиво, спросил Игнатов.
— Он вас ждет…
— Меня? — удивился Игнатов.
— Прикажите подпоручику Слановскому вас замещать, пока вы не вернетесь.
— Что случилось? — недовольно спросил Игнатов.
— Не могу знать, господин поручик! — Начальник штаба посмотрел на часы. — Прошу вас поторопиться, потому что у нас нет времени…
Минут через десять машина умчалась в штаб полка, подняв облако пыли. А полчаса спустя после отъезда Игнатова в Лозен вошла пешая колонна дивизионного артиллерийского полка, за которой следовала гаубичная батарея. Запыленная колонна остановилась на площади перед сельской управой. Распрягли коней и отвели их на водопой. Офицеры расселись на камнях в тени перед зданием кооператива, а их кони, измученные жарой и мухами, дремали возле ограды.
Около ограды школы собрались земляки из роты, они разговаривали громко и шумно, а у колодца все еще толпились и бренчали пустыми флягами одолеваемые жаждой солдаты.
Неожиданно в село на большой скорости влетел мотоцикл с коляской и резко затормозил перед управой. Из коляски ловко выскочил весь в пыли поручик из штаба дивизии. Спросил сидящих в тени офицеров, где командир полка.
Не прошло и десяти минут после прибытия поручика из штаба дивизии, а командир артиллерийского полка полковник Занков приказал трубачу трубить сбор. Он был краток и категоричен.
— Господа, — обратился он к выстроившимся офицерам, — получен приказ полку вернуться тем же путем. Готовность к выходу через пять минут!
Шум медленно затихал, еще медленнее садилась пыль, поднятая солдатской колонной, скрывшейся на шоссе вдоль Осыма.
«Что происходит, зачем эта суета?» — тревожно спрашивал себя Слановский. Он находился в состоянии полного недоумения и предчувствовал, что случится что-то непоправимое.
Йордан трижды пытался осторожно поговорить со Слановским, но Кында и Геца постоянно сновали между солдатами, подслушивая, что говорят люди, и мешали ему.
Конец всем догадкам и предположениям положил Игнатов, вернувшийся из штаба полка. Слановский впервые видел его таким расстроенным, растерянным и смущенным.
