— Операция откладывается, — произнес поручик убитым голосом. — Солдатам разойтись по казармам. Фельдфебелю Станкову собрать патроны и сдать на склад.
— Понятно, господин поручик, — облегченно вздохнул Слановский.
Игнатов посмотрел на него исподлобья, большим усилием воли овладел собой. Ему хотелось одним ударом стереть с лица земли Слановского. Но его удерживало в этот миг категорическое предупреждение Додева ни при каких обстоятельствах не вести со Слановским больше разговоров. Наконец он еле слышно произнес!
— Не знаю, всё ли вы поняли, но дай бог, будем живы и здоровы, тогда опять поговорим. Я буду дома. Никто не должен покидать района расположения роты!..
* * *
В сумерки Слановский на короткое время забежал к Лиляне. Он застал ее дома одну. Не успел он переступить порог, как она удивленно спросила его:
— Что случилось?
— Ничего. Отложили операцию.
— А! Садись. — Она указала ему на стул и засуетилась по комнате. По всему было видно, что его присутствие смутило ее.
— Нет ни минуты свободной. Я пришел только для того, чтобы сообщить тебе об этом. — Он взял ее за руку. — Кажется, что-то произошло, но что, я и сам не знаю. Во всяком случае будь готова. — Он прижал ее к себе, поцеловал в щеку, потом крепче стиснул ее руку и тихо сказал: — Я ухожу, завтра вечером надо обязательно увидеться. Пришло время бежать, подумай об этом.
* * *
Наступила полночь. Книга потяжелела в руке Лиляны. Строчки начали разбегаться, а буквы нельзя было различить. Потом книга незаметно выпала из ее руки. Только часы над деревянным комодом продолжали настойчиво отсчитывать минуты. В прохладной комнате приятно пахло сухим липовым цветом, белой и желтой богородской травой, высушенной и уложенной ее матерью в широкую бельевую корзину.
Погруженная в глубокий сон, Лиляна не услышала, как на улице остановился легковой автомобиль, как во двор проникли чужие, незнакомые люди. Это были агенты службы государственной безопасности и с ними один полицейский.
При первом же настойчивом стуке во входную дверь мать Лиляны поднялась. Она спала на первом этаже. Быстро оделась, повязала фартук и, поправляя волосы, выглянула во двор. И тут же вздрогнула, пораженная. У нее не было даже времени, чтобы отскочить назад: полицейский наставил дуло пистолета ей в грудь.
В горле у матери замер крик, но через минуту она овладела собой.
— Что вам надо среди ночи в моем доме?
— Молчи! — нагнулся к ней полицейский. — Кто наверху?
— Никого. Дочка там спит.
