— К большому сожалению, простите меня за сравнение, — жандарм или лавочник.
— Серьезно? — В зрачках Игнатова вспыхнули злые огоньки. — Если бы я не знал вас, я бы приказал арестовать вас, поверьте мне.
— Чтобы доказать, что я прав, не так ли?
— Нет, чтобы вы поняли, что клевещете, не имея никаких доказательств.
— Доказательств?
— Да, — Игнатов подался вперед над столом, — у вас нет никаких доказательств, поэтому-то я и утверждаю, что вы клевещете.
— А ваше присутствие в этом селе — это что?
— Я здесь не по своему желанию.
— Тем хуже для вас! Значит, вы отвыкли думать собственной головой.
— Куда вас занесло! — недовольно наморщил брови Болтов и сонно зевнул. — Давайте-ка расходиться.
— Что, спать захотелось? — спросил Банков.
— Надоели мне ваши колкости. В конце концов поругаетесь.
— У меня такого намерения нет. Но я хочу доказать Игнатову, что я тоже патриот, а не он один.
— Да, но мы отличаемся друг от друга тем, что я вас охраняю, чтобы вы могли болтать все, что взбредет в голову, не так ли?
— Поручик Игнатов, — снисходительно усмехнулся Банков, — охраняйте нас, но пусть у вас будет больше политического чутья и меньше фельдфебельщины. Поверьте, тогда между нами не будет никакого различия.
Лицо Игнатова скривилось в презрительной улыбке. «Вот, оказывается, в чем все дело, — подумал он, — этот сукин сын намекает на мое происхождение». Уголки его толстых губ вздрогнули. Он зло спросил:
— Что вы понимаете под фельдфебельщиной? — Он сжал кулаки, готовый ударить в лицо Банкова, который сразу же понял, что задел больное место Игнатова, и поэтому поспешил сгладить неприятное впечатление.
— Игнатов, вас задевает то, что вы сын фельдфебеля…
— Это не ваше дело! — сердито прервал его Игнатов.
— Не сердитесь! На вашем месте я бы этим гордился…
Болтов постучал вилкой по тарелке и сказал:
— Если задержимся еще на полчаса, вы подеретесь…
Расстались на площади. Банков и Болтов пошли по улице мимо церкви. Когда отошли немного, Болтов с упреком повернулся к Банкову:
— Зачем тебе надо спорить с этим чурбаном?
— Эх-х, Болтов, да потому, что мы и так слишком долго молчали, это-то нас и погубило…
Данчо Данев прибыл в отряд в полдень. На раскаленном июльском небе полыхало солнце, обдавая землю жаром. Весь в поту, Данчо едва волочил ноги от усталости.
Часовой заметил его еще на тропинке и узнал. Испытывая к нему особую симпатию, он все же решил над ним подшутить. Как только Данчо поравнялся с ним, он грозно крикнул из-за куста:
