Воодушевленная своим первым успехом, девушка попросила рассказать его о путешествиях по Европе. И Доминик с удовольствием поведал ей о тех местах, в которых бывал и что там видел. Но, заметил он, в чужих краях его мучила тоска по родине. Из всего сказанного им Верити поняла, что он человек одинокий и мало видел радости в жизни.
— Почему вы решили пойти в солдаты? — поинтересовалась она. — Ведь от службы в армии вы не в восторге.
Девушка тотчас пожалела, что спросила его об этом. Доминик мгновенно изменился, лицо окаменело, глаза стали непроницаемыми. Между ними снова возник невидимый барьер.
— Если человек ничему не научен, кроме как владеть оружием, то чем же ему зарабатывать на хлеб? — резко произнес он. — Я стоял перед выбором — голодать или воевать — и выбрал войну.
Фейн перевел свою лошадь на более быстрый шаг. Девушке стало ясно, что говорить на эту тему он не хочет.
Дальше они уже ехали молча. Она стала замечать, что Доминик то и дело оборачивается и смотрит на дорогу.
— Вас что-то тревожит, сэр? — не удержавшись, спросила его Верити.
— Взгляните сами! — сказал Фейн и, обернувшись, указал на клубившееся позади них облако пыли.
Приглядевшись, девушка увидела мчавшихся за ними двух всадников.
— Они уже часа два едут за нами. Хотя это не обязательно погоня.
Верити бросила на Фейна тревожный взгляд.
— Они нас преследуют? — спросила она.
— Не знаю, — пожав плечами, ответил он. — В любом случае встречаться с ними нам не следует. На дороге никого, кроме нас четверых, нет.
Они пришпорили лошадей и поскакали дальше. Подозрительные всадники скрылись из вида, только когда Доминик и девушка, преодолев вершину холма, стали спускаться по его пологому склону. Однако Верити продолжал мучить страх. Внимание ее стало рассеянным, и она потеряла контроль над дорогой. Через полмили лошадь, на которой она сидела, задела копытом за камень и, упав на оба колена, выбросила седока из седла. Прежде чем Доминик успел прийти девушке на помощь, она успела подняться. К счастью, Верити отделалась только ссадинами и легкими ушибами. Лошадь пострадала гораздо сильнее — в результате падения она стала хромать.
— Это я виновата, — горестно произнесла девушка, и на глазах у нее появились слезы. — Какая же я беспечная!
— Слезами и причитаниями здесь не поможешь. — Фейн хмуро провел рукой по поврежденной ноге лошади. — Что сделано, то сделано. Поедем на одной лошади. А эту, травмированную, возьмем с собой. Оставлять ее здесь нельзя.
