Около Розы, как всегда, сидела Люда и заплетала девочке косички, умудряясь завязать симпатичные бантики из каких-то цветастых тряпочек. Рядом сидела с куклой Таня, та девочка, которая подошла к Зойке в первый день. И тоже пыталась заплести косу кукле. К Тане у Зойки было особое чувство. Острая жалость всегда пронизывала её при виде печального бледного личика. Даже Роза отошла от своего горя в детдоме, повеселела, посвежела, а Таня смотрела с такой невыразимой тоской, что сердце надрывалось. Есть дети, которые не могут смириться со своим одиночеством, Таня — из них. И хотя было непедагогично выделять кого-то из ребят, Зойка старалась уделить Тане побольше внимания.
Увидев Зойку, Таня, словно поражённая чем-то, замерла на несколько секунд, глядя на неё.
— У мамы тоже были такие цветочки на платье, — вспомнила, наконец, девочка и, опустив голову, снова принялась заплетать косичку кукле.
Зойка не знала, что и сказать. Да в таком сатине кто только не ходит! Хоть иди и переодевайся. Выручила Люда.
— У нас в деревне все девчата тоже в красивых платьях ходили, — сказала она. — Вот кончится война, и нам такие сошьют.
— Конечно! — подхватила Зойка. — Нарядим вас во всё красивое. Да я вас и сейчас наряжу.
Все пошли к подводе, на которой так и остались лежать не принятые Андреем Андреевичем платья, ботинки, брюки. Зойка старалась каждому что-нибудь подобрать. Скоро ребята весело толкались, хвастая обновами.
— Эй, разойдись, народ!
Во двор со скрипом вкатилось семь подвод. На передней сидел Витя Суханов и по-ямщицки покрикивал, разгоняя малышей, которые мешали проехать дальше. Рядом с ним с видом умиротворённой царевны Несмеяны сидела Нина Трубникова. Второй подводой правил Костя. На остальных тоже были ребята из старшей группы.
Стали укладываться в дальнюю дорогу. Даже малыши старались чем-то помочь. Когда уже все подводы стояли во дворе, загруженные вещами, в небе послышался тяжелый, «подвывающий» гул. Город бомбили уже несколько раз, и этот гул Зойке был знаком. Она подняла голову и увидела, как при ярком солнце, в чистом небе медленно плыли самолеты. Никто не успел ничего сообразить, как раздался первый взрыв. За ним ещё и ещё…
Это длилось минут десять, не больше. Немецкие самолеты, высыпав свой смертоносный груз в районе железной дороги, улетели.
— Всем немедленно уходить в подсобное хозяйство! — распорядился вернувшийся сразу после бомбёжки Андрей Андреевич. — Витя! Костя! Вы возглавляете колонну. Зоя Дмитриевна, а вы бегите в горком комсомола, пусть найдут для нас ещё хотя бы пару подвод. Я буду вас здесь ждать.
