Рита радостно выскочила из-за стола:
— О-о-ой, како-о-ое чудо! Мама, посмотри, какая прелесть!
Елена Григорьевна, принимая «букет», сказала:
— Да, да, чудо! Всё как раньше, как раньше. Даже не верится, что война.
А над столом раздался голос «главного информатора школы» Генки Сомова:
— Сеньоры и сеньориты! Вас ожидает ещё один сюрприз!
— Интере-е-есно! В моем доме и без моего ведома! — шутливо возмутилась Рита.
— Так это же твой сюрприз.
— Мо-о-ой? — удивилась Рита.
— Ну да, романсы нам споёшь. «Слушайте, е-если хоти-и — ите…»— изобразил Генка.
— Откуда знаешь? — быстро спросила Рита.
— Я всё знаю, на то я и «Соминформбюро».
— Боже мой, да что тут такого? — сказала Елена Григорьевна, ставя на стол вазу с веточками. — Это я ему сказала, что ты недавно разучила несколько романсов. И пообещала, что ты споёшь.
— Правда, Рита, спой, — стали просить друзья.
— Артистка из народа не должна отказывать народу, — резюмировал Генка.
— Я и не собираюсь отказывать! — весело сказала Рита и сняла со стены гитару.
Слушать её было приятно: свежий чистый голос лился легко и свободно. И держалась Рита так непринуждённо, словно всю жизнь только тем и занималась, что выступала на сцене. Зойка с затаённым восторгом слушала её и думала, как она, в сущности, ещё мало знает эту добрую, красивую и талантливую девчонку. Ею нельзя не восхищаться. Зойка украдкой глянула на Лёню: тот не сводил с Риты удивлённо-радостных глаз. Зойка понимала, что это естественно и справедливо (сама она так петь не умела), но ей вдруг нестерпимо захотелось домой. Она понимала также, что не может сейчас встать и уйти, это будет странно и обидно для товарищей, которые собрались здесь по поводу её выздоровления. Пусть это действительно только повод, но её смятение, в котором она и сама не может разобраться, не должно испортить настроение всем остальным. И Зойка, как с ней нередко бывало, «вжалась», ушла в себя, словно отстраняясь от общего веселья и пытаясь стать ещё более незаметной, чем ей самой это казалось.
Хлопнула дверь в передней, и через минуту в комнату вошёл отец Риты.
— А-а-а, молодежь, здравствуйте.
— Петенька, а мы тебя только завтра ждали, — сказала Елена Григорьевна. — Ты вовремя, у нас чай и пирог.
— Чай кстати, — прогудел баском Пётр Петрович, садясь за стол. — В дороге продрог.
— Ну, что там? Зачем тебя в крайком вызывали?
— Это потом, Леночка.
Пётр Петрович повернулся к репродуктору, висевшему на стене:
— А что радио молчит? Выключили? Сейчас последние известия, надо бы послушать.
