Я оторвал взгляд от тараканов и встал за ней. Я не касался ее, а только сказал:
— Я думал, что он будет гораздо зеленее.
И показал на свой член. Она мельком на него взглянула.
— Да, он лишь слегка зеленоватый. Ярче трудно ожидать. Он, естественно, не зеленый, то есть не густо-зеленый. Такого не бывает. Мне лично зеленый цвет нравится. Когда мужики не могут выбрать, я всегда советую зеленый или розовый.
Затем, не оборачиваясь, она схватила мой член и сунула себе между ног.
— Поль прав, — сказал Тито, — тараканы здесь кишмя кишат.
— Да не обращайте внимания, — сказала она. — Я сегодня вечером попрошу, чтобы завтра пришли и побрызгали. Ну давай, двигай телом!
Я дернулся один разок, а потом замер.
Тито принялся считать тараканов. Как он потом говорил, он насчитал их штук восемнадцать, но всех пересчитать было трудно, потому что они слишком быстро бегают.
— Ты тоже пострел, — сказала она. — Как и твой брат.
— Да, — сказал я, — я тоже пострел.
Я оторвался от нее и встал возле окна. Рядом с Тито.
Мы смотрели на тараканов. Мы их не боялись, в жизни нам пришлось повидать немало тараканов. У себя в спальне мы храним деньги в конверте, пришитом под ковром. Каждый раз, когда мы прячем деньги и пересчитываем их, мы замечаем, сколько у нас под ковром тараканов. Там и дохлых хватает. Наш шеф нам говорит: «Откройте наконец счет в банке. А то стащат ваши деньги!» Но это слишком опасно. Да и кто согласится открыть нам счет?
Хорватка сидела на стуле. Голая. Все мы трое были совершенно голые. Только она была в туфлях, на Поле была зеленая резинка, а на Тито — черная. Она открыла свою сумку, порылась в ней и достала оттуда ватную палочку и принялась прочищать уши.
— Я всегда так делаю после того, как все закончится, — сказала она, — я прочищаю себе уши. Не то я забуду. Когда я вечером прихожу домой, я уже никакая и об этом не думаю. Но уши я прочищаю каждый день, и поэтому грязи в них почти никакой. Вот, смотрите!
И она покрутила в воздухе ватной палочкой.
— Подойдите сюда, — сказала она, — сейчас сами увидите.
Мы приблизились. Она сунула ватную палочку нам под нос.
— Да, — сказал Тито, — грязи почти нет.
— Вот именно, — радостно подтвердила она, — уши у меня безупречные. Вот у некоторых в ушах грязь. Но я такого не допускаю.
Она отшвырнула ватную палочку в сторону. Схватила сумку и достала из нее резиновый мячик.
— Смотрите, — сказала она. — У меня четыре новых.
Она настаивала, чтобы мы их получше рассмотрели. Мы сказали, что они нам очень нравятся.
