— Кто там?
Мне никто не ответил.
— Есть там кто-нибудь? — крикнул я.
Тихий девичий голосок ответил:
— Да, я, Захра.
Я вздрогнул от неожиданности и проговорил:
— Можно мне тебя увидеть?
Из темноты, из-за средневековых кузнечных мехов сверкнули испуганные глаза. Глаза Захры, внучки кузнеца.
Шесть месяцев спустя я закончил рукопись, которая состояла из подобных историй.
Я послал ее в различные издательства Тегерана, но в то время никто не решался ее опубликовать. Отчаявшись, я отправился в самое крупное издательство. Редактор, пролистав мою рукопись, сказал:
— Возвращайся через час.
Я отправился в кафе, заказал что-то перекусить и несколько стаканчиков чаю, чтобы скоротать время.
— Это серьезная хроника, литературный манифест. Я бы очень хотел это издать, но, к сожалению, не могу, — сказал редактор, когда я вернулся в его кабинет.
Это был мой последний шанс, я стоял на улице, не зная, куда податься.
Было многолюдно, и мне это не нравилось. Я свернул в тихий переулок. Кто-то окликнул меня:
— Подожди!
Я обернулся и увидел молодого мужчину, я узнал его, это был вахтер издательства. Я надеялся, что редактор послал его за мной, потому что передумал. Он схватил меня за руку и зашептал:
— Если хочешь, я издам твою книгу нелегально. Я не могу тебе заплатить, и, после того как ты отдашь мне рукопись, мы больше никогда не увидимся. Ты меня не знаешь, я тебя не знаю. Договорились?
Это было время революции и войны, время, когда твоя возлюбленная в одночасье могла стать женой другого. Мне нужно было быстро принять решение.
— Договорились.
Я вручил ему рукопись, мы обменялись рукопожатием, нам больше не суждено было встретиться.
— Подожди минутку! — крикнул он. — Мне нужно имя, имя писателя. Я же не могу напечатать твое имя на обложке. У тебя есть псевдоним?
Второй раз в моей жизни мне задали этот вопрос. В этот раз мне также не пришлось долго думать:
— Рэфик Фоад!
С Рэфиком Фоадом, доктором, которого впоследствии казнили, я познакомился еще студентом. Позднее он стал известен и уважаем в Курдистане. У него не было своей практики, и он ездил по холмам и долам на старом джипе от пациента к пациенту.
Во время моей поездки в Курдистан я на неделю остановился у него. Он жил у родителей в большом старом доме. Было здорово вновь увидеть его спустя столько лет, к тому же я мог сопровождать его во время визитов к больным.
Когда я решил продолжить путь, он вывел коня из стойла, вручил мне ружье и сказал: «Езжай на этом проверенном скакуне по моему Курдистану и пиши о нашей боли».
