Я был свидетелем разных направлений американской политики, но до сих пор так и не смог понять американцев. На протяжении двадцати пяти лет они использовали шаха, чтобы, словно полицейские, следить за Персидским заливом, но чего они добились? Тоталитарного теократического режима.
В 2001-м американцы вошли в Афганистан, затем они со своими танками вторглись в Ирак. Но чего они достигли этим?
Из-за американской политики миллионы людей стали беженцами, и многие из них нашли пристанище в Европе.
Некоторое время назад ко мне в магазин заходил один турок, мой клиент. Он торгует недвижимостью, и у него под мышкой были зажаты большие свертки со строительными чертежами.
— Вы занимаетесь новым зданием? — спросил я, снедаемый любопытством.
— Мы строим мечеть. Количество мусульман в Амстердаме увеличилось, и потребовался более просторный молельный зал.
Позднее я пошел посмотреть на то место, где собирались возвести самую большую мечеть в Европе. Там как раз забивали сваи. Мой турецкий знакомый увидел меня и предложил мне сигарету.
— Это здание будет дорого стоить, потребуется несколько миллионов, чтобы его построить. Откуда возьмутся все эти деньги? — спросил я его.
— Это мечеть, Аллах позаботится об этом, — сказал он с улыбкой.
Я покачал головой.
— Невероятно, мавры, то есть марокканские берберы, несколько веков пребывали в печали, ожидая исполнения своей мечты. Они построили Мескиту в Кордове, несомненно самую красивую мечеть в мире, но им не удалось завоевать оставшуюся часть Европы. Они были повержены. Теперь, десять веков спустя, сотни свай забиваются в центре Амстердама, чтобы осуществить мечту тех марокканских берберов.
Турок громко рассмеялся, поиграл со своими четками, привезенными из Мекки, и подмигнул мне.
— Как говорят голландцы, мечты обманчивы, не так ли?
Я никому не рассказывал о своей книге, но не смог противостоять желанию поделиться этим с дядей Джалелем. Он в то время уже работал на улице Лалезар в киностудии, где снимали документальные фильмы. Улица Лалезар в то время была чем-то вроде Голливуда в миниатюре.
Завидев меня, он вышел из-за монтажного стола, и мы обнялись:
