Спартаковская война | страница 48

Судя по всему, Спартак лично возглавил отборный отряд конницы и занял место на фланге передовой линии боевого построения. Это должно было вселить уверенность в души людей, веривших в военный талант своего предводителя, который делил с ними все тяготы походной жизни и находил выход из любой ситуации. Вступив в бой на открытой местности в правильном строю, повстанцы, видимо, скоро подались назад, не в силах остановить натиск римских солдат (рис. 40). Тогда Спартак сделал явную ставку на кавалерийский прорыв в тыл врага к ставке Красса ^>[92], вероятно, полагая, что его смерть может повлечь за собой смятение и панику и тогда римляне окончательно утратят боевой дух и веру в победу.

Плутарх писал: «Ни вражеское оружие, ни раны не могли его остановить, и все же к Крассу он не пробился и лишь убил двух столкнувшихся с ним центурионов» ^>[93](Plut. Crass. 11). Очевидно, римский полководец вновь применил испытанный прием, введя в бой резерв, поставленный в засаду под углом к одному из флангов ^>[94]. Таким образом, он мог отрезать конницу восставших и самого Спартака от основной массы его продолжавшей отступать пехоты. Детали этого эпизода сражения донес до нас текст Аппиана: «Спартак был ранен в бедро дротиком: опустившись на колено и выставив вперед щит, он отбивался от нападавших, пока не пал вместе с большим числом окружавших его» (Арр. Bell. Civ. I. 120). Даже Флор, не испытывавший к рабам никаких симпатий и крайне тенденциозно излагавший ход войны с ними, был вынужден отдать должное исключительному героизму Спартака и его соратников: «…они решили пробиться и пали смертью, достойной воинов. Сражались не на жизнь, а на смерть, — чего и следовало ожидать, когда командует гладиатор. Сам Спартак, храбро бившийся в первом ряду, пал как полководец» (Flor. II. 7). Тело его так и не было найдено.

Вполне вероятно, дополнительный свет на обстоятельства гибели Спартака проливает фрагмент фрески, обнаруженной в Помпеях в 1927 г. Она происходит из принадлежавшего жрецу Аманду небольшого домика, построенного лет за полтораста до гибели города в результате извержения Везувия. Фреска, украшавшая дом на заре его существования, обнажилась случайно, когда в коридоре обвалилась поздняя штукатурка. Частично поврежденное изображение включало две сцены, которые, если следовать направлению сопровождающих его надписей, надо рассматривать справа налево. Тогда в первой сцене оказываются два всадника в шлемах, один из которых настигает обернувшегося противника и вонзает копье ему в бедро. Над головой преследователя частично сохранились буквы, которые А. Майюри расшифровал как «Феликс из Помпей». Возле другого всадника, вооруженного коротким мечом и большим круглым щитом, надпись «Спартаке» (рис. 41). Далее слева, во второй сцене, — два сражающихся пеших воина. Обращает на себя внимание фигура одного из воинов, представленного без шлема и в довольно неестественной позе. Можно предположить, что он ранен в ногу, но, несмотря на тяжелое состояние, продолжает отбиваться от врага (рис. 42). Таким образом, некий Феликс из Помпей вполне мог увековечить свой подвиг в последнем сражении рабской войны.