, а заканчивался появлением князя Эскала в исполнении самой Акамицу.
— Это же массовая сцена, — удивился я, когда мне об этом сказали, — самая, пожалуй, масштабная во всей пьесе.
— Дело в том, — объяснила мне Акамицу — постоянный режиссёр театра, она же автор большинства переработок европейских пьес, — что в труппе нашего театра очень мало человек, собственно, если не было Камеко-сан, пришлось бы сильно перенести спектакль, наверное, даже не следующий год. У нас не Художественный театр с его труппой в два десятка человек. Вот и выкручиваемся, как можем.
— Понятно, — кивнул я, поднимаясь с кресла. — Нам с Ютаро-кун нужны отдельные репетиции, чтобы поединок наш не показался полной бутафорией.
— Да-да, — закивала в ответ режиссёр Акамицу. — Лучше всего будет, если вы с Мариной-сан и Камеко-сан потренируетесь вместе.
Мне совсем не понравилось это предложение, но оно было достаточно разумно, а потому отказаться я причин не нашёл. Как бы нам с Мариной не зарезать друг друга на этой тренировке, так сказать, от большой любви друг к другу. Но об этом подумать можно и потом, сейчас мне предстояло помогать работать с декорациями — бригада давно уже привыкла полагаться на меня До самого вечера мы таскали декорации, изображающие улицы Вероны, базар, где нам предстоит драться с Ютаро, палаццо Капулетти и его же склеп. Мы расставляли их в правильном порядке, чтобы во время спектакля не возникло никаких заминок. Одна такая могла испортить весь спектакль. Подписав наряд мастеру Тонгу, я отпустил бригаду, а сам направился к режиссёру Акамицу.
— Вечером начинаем работать в декорациях, — сказала она. — Бригада декораторов будет помогать вам, Руднев-сан, с поворотами сцены и светом. Ваша задача будет только следить за ними. Вот вам сценарий с соответствующими пометками.
Я взял у неё толстую тетрадь, где напротив каждого действия стояли чёрные жучки иероглифов. На счастье, мне передали второй экземпляр — для мастера Тонга. Ведь мои познания в иероглифическом письме достаточно невелики. Так что, кто за кем будет присматривать ещё непонятно.
Я присел в кресло, чтобы поглядеть репетицию и дождаться начала нашей тренировки в фехтовании. Однако посмотреть репетицию мне не удалось. Сначала я прикрыл глаза, слушая голоса девушек, а после и вовсе уснул, уронив голову на грудь. И снились мне улицы Вероны, залитые горячими лучами итальянского солнца, на которых разыгрывалась кровавая драма двух влюблённых.
