Чистый мир, без свалок и загрязненных зон! Само понятие вредного производства сойдет на нет. Профессия эколога исчезнет за ненадобностью.
Из-за шума в трубке я не все разобрал, но то, что услышал, не столько меня вдохновило, сколько обеспокоило.
— А взамен! Что взамен? — воскликнул я. — Природа пустоты не выносит, ведь это и коту понятно!
— Конечно, — спокойно согласился Витек. — И эту пустоту заполнит доход в твердой валюте. Огромный доход, уж ты мне поверь.
— Да что у тебя так воет?! — наконец не выдержал я. — Закрой окно, ведь мешает же говорить.
— Это не окно, — неохотно признался Витек.
— Идиот! — прорычал я и бросил трубку.
До отъезда оставалось всего ничего. Мы с женой обошли всех родственников и друзей, словно уезжали не на две недели, а минимум на год. Свободного времени было как перед сдачей годового отчета. В субботу вечером я садился в самолет с одним желанием — хорошенько выспаться. И когда через две недели ранним дождливым утром мы вернулись обратно, я смотрел в окно такси на родной город в легком недоумении. Само существование этого суетливого места навевало тоску.
В почтовом ящике лежал конверт с короткой надписью:
Вернешься — зайди проведать.
Витек, понял я.
В конверте был ключ с чипом от подъезда. Внутри у меня все похолодело.
— Это от кого? — спросила жена.
Я занес вещи в квартиру и лишь тогда ответил:
— Надо кое-куда заскочить.
— Ты ведь в отпуске!
Я развел руками и, чтобы избежать дальнейших разговоров, побежал вниз.
Меньше чем через час я был на месте: отворил входную дверь, на пороге комнаты остановился. Витька нигде не было. Воздух с пронзительным свистом врывался в крошечную, с ноготок мизинца, дыру. И повсюду, куда ни глянь, валялись деньги — рубли, доллары, евро.
Я невольно наклонился и протянул руку.
— Не тронь! — раздалось из дыры.
— Витек? — Я нервно посмотрел на дыру. — Ты как, дурень, там оказался?
— Не знаю. Меня затянуло.
В крохотной воронке чернел мрак. Жутковатое и прекрасное зрелище. Я протянул руку, чтобы потрогать эту дивную штуку, но отдернул, не стал рисковать.
Витек хохотнул из дыры, словно видел все, что происходит снаружи.
— А вот я не побоялся, — сказал он.
Я потряс головой и сердито спросил:
— Ты что вообще там делаешь?
— Размышляю. Здесь столько всякого хлама навалено — мама дорогая! И все такое тяжелое, словно приварено одно к одному.
— И ты приварен?
— Нет, я сам по себе. Вероятно, держусь силой своего разума.
Я с досады плюхнулся на пол. Голова у меня просто шла кругом.
