— Думаю, я могла быть в том плавании. Ледяная водичка, не так ли? — Ламб зашел в воду за Савианом, два старика напрягались над застрявшим колесом, весь фургон сотрясался от их усилий. — Здесь в глуши увидишь много сильных мужчин. Трапперы и охотники вряд ли проводят хоть одну ночь в жизни под крышей. Люди, сделанные из дерева и кожи. Но не уверена, что видела кого-то сильнее твоего отца.
— Он мне не отец, — пробормотала Шай, снова глотая из бутылки. — И твой дядя не выглядит слабее.
Корлин отрезала бинт легким ударом блестящего маленького ножа.
— Может нам стоит отпустить волов и заставить этих двоих тянуть фургоны.
— Надеюсь, приедем побыстрее.
— Полагаешь, могла бы запрячь Ламба в упряжку?
— Легко, но не знаю, как Савиан отреагирует на хлыст.
— Скорее всего, ты свой хлыст об него сломаешь.
Фургон наконец освободился и поплелся. Старые кузены Джентили болтались на сидении. Позади, в воде, Савиан одобрительно хлопал Ламба по плечу.
— У них там почти дружба завязалась, — сказала Шай. — Для двоих, не сказавших ни слова.
— Ах, невысказанное братство ветеранов.
— Почему ты думаешь, что Ламб ветеран?
— По всему. — И Корлин аккуратно закрепила бинт булавкой, чтобы он не развязался. — Готово. — Она бросила взгляд на реку; мужчины кричали, брызгаясь, в воде; и внезапно она вскочила и вскрикнула:
— Дядя, твоя рубашка!
Такая сверхблагопристойная паника насчет порванного рукава выглядела безумием, когда половина мужчин Сообщества были раздеты по пояс, а пара и вовсе блистала голыми задницами. Затем, когда Савиан повернулся посмотреть, Шай мельком увидела его голое предплечье. Оно было сине-черным от вытатуированных букв.
Не было нужды спрашивать, ветераном чего он был. Он был повстанцем. Более чем вероятно, что он сражался в Старикланде и был в бегах. И насколько понимала Шай, Инквизиция Его Величества с жаром его преследовала.
Она посмотрела вверх, Корлин вниз, и ни одной из них не удалось вполне скрыть то, что думают.
— Просто порванная рубаха. Не о чем беспокоиться. — Но голубые-голубые глаза Корлин прищурились, Шай обнаружила, что у нее все еще в руке тот маленький блестящий нож, и внезапно почувствовала необходимость тщательно подбирать слова.
— Думаю, у каждого из нас есть разрез-другой в прошлом. — Шай вернула бутылку Корлин и медленно встала. — Не мое это дело, лезть в чужие швы. Их дело — это их дело.
Корлин глотнула, глядя на Шай поверх бутылки.
— Прекрасная точка зрения.
— А это прекрасная повязка. — Шай ухмыльнулась, работая пальцами. — Не могу сказать, что когда-то у меня была лучше.
