Галя | страница 14
— И ты еще смеешь ругаться и кричать? Это за то, что я старалась для тебя? Ну и сиди без шапки! — решительно заявила Галя, вырываясь из его рук.
Вскарабкавшись повыше, она спокойно уселась на большом суку, прислонясь спиной к стволу.
— Сию же минуту — слышишь? — сию минуту отдай мою шапку! — притопнул на нее Виктор.
— Опять кричишь? Не дам! Ты попроси, хорошенько попроси. Иначе не отдам, — спокойно и твердо проговорил ребенок.
— Вот я тебе задам, дрянная девчонка! — кулаком пригрозил гимназист. — Отдашь или нет?
Личико девочки ярко вспыхнуло, глаза потемнели и расширились.
— На! — сердито сверкнула она на обидчика глазенками.
В то же мгновенье фуражка, с силой подброшенная ею, взлетела и повисла на самой верхушке яблони.
— Как ты смеешь! — снова топнул на нее Виктор.
— А ты кричать смеешь? Да? Ну так и я тогда смею. И я смею! Говорила: не кричи, попроси хорошенько.
Не хотел — не надо, — с расстановкой, поучительно твердила девочка.
— Что-о? Просить?! Я стану просить у какой-то кухаркиной дочери!.. — весь позеленев от злости, визжал Виктор. — Я прикажу, и ты должна слушаться. У-у, противный, уродливый галчонок! — с ненавистью бросил ей мальчик.
При слове «кухаркина дочь» вся кровь отхлынула от Галиного лица; глаза сделались громадными, черными-пречерными, без малейшего проблеска.
— Не смей, слышишь? Не смей называть мою маму кухаркой! Не смей!!! Моя мама в тысячу раз лучше твоей: твоя мама старая, желтая, а моя — красавица, умница. Не смей, не смей!
От охватившего ее волнения Галя поднялась на ноги и при последних словах сердито топнула по ветке, на которой стояла.
— Кухарка, кухарка, кухарка!.. — злобно повторял Виктор. — А ты воровка: влезла на дерево чужие яблоки воровать. Да, воровать! Сейчас пойду и всем расскажу, а ты сиди там, воровка! Кухарка! Воровка! Кухар…
Но последний слог не успел вылететь из горла гимназиста: большое, красное яблоко с силой ударило его по лбу.
— Вот тебе за кухарку! Вот за воровку! — приговаривала Галя, запуская в Виктора один за другим три ближайших попавшихся ей под руку крупных плода. — Судак разварной, судак!
Девочка вся дрожала, глубоко оскорбленная за свою дорогую маму, возмущенная предательским обвинением и словом «воровка».
Ошеломленный болью от неожиданного удара, Виктор хныкал и метался из стороны в сторону, не помня себя от злобы. Держась одной рукой за лоб, на котором обозначалось большое красное пятно, обещавшее в ближайшем будущем разрастись в основательных размеров шишку, он в то же время подыскивал, чем бы поразить ненавистного врага. Но тут сильная рука опустилась на его плечо.
