Дети Солнцевых - Елизавета Николаевна Кондрашова

Елизавета Николаевна Кондрашова (урожденная Мейер) родилась в 1836 году в Вятке. Писать она начала уже в зрелом возрасте, когда, овдовев и оставшись без средств к существованию, начала сотрудничать в газете «Правительственный вестник» и в журнале «Новь».

Самое известное произведение Кондрашовой — повесть «Дети Солнцевых». В нем писательница воссоздает картину жизни воспитанниц Павловского института, одного из самых известных женских учебных заведений дореволюционной России. Сама Елизавета Николаевна училась в институте с 1843 по 1848 год, но действие повести отнесено к более раннему времени, к 1820-м годам.

Творческий вымысел переплетен в книге с личными впечатлениями и воспоминаниями автора, и потому повесть, обладающая несомненными литературными достоинствами, является в то же время ярким свидетельством давно ушедшей эпохи, открывающим незнакомые современному читателю страницы жизни юных институток.

«Дети Солнцевых» увидели свет в год смерти писательницы (1887), и в конце XIX века повесть стала настольной книгой в девичьих комнатах многих дворянских домов. Книга вышла с рисунками известного книжного иллюстратора Е. П. Самокиш-Судковской (они воспроизведены и в настоящем издании).

Популярность книги была столь велика, что это нашло отражение в других литературных произведениях того времени. Так, героини известной в те годы повести Веры Новицкой «Веселые будни» (в настоящее время повесть также выпущена в серии «Девичьи судьбы») зачитываются книгой «Дети Солнцевых», глубоко переживая события из жизни институток и искренне сочувствуя им.

Тяжело пережив трагическую смерть отца и затяжную болезнь матери, две сестры попадают в стены женского института. Казенная обстановка и царящие в заведении жестокие нравы по-разному воздействуют на «домашних» девочек, постепенно меняя их характеры и отношение к жизни…

— Вот расходилась-то! — сказал громко человек средних лет, небольшого роста, очень миниатюрно сложенный, поднимая голову от работы, которой он был усердно занят в течение нескольких часов кряду. — У, погодка!

Он встал, потирая руки, и, вздрагивая от холода, подошел к окну.

— Что за темень, зги не видать! И как страшно дует от окон! — сказал он, обращаясь в противоположный угол комнаты.

— Да, а Федя до сих пор еще не вернулся. Не понимаю, что могло его задержать, — послышался в ответ мягкий голос, в котором слышалось беспокойство.