— Нет. Не волнуйся. Там весело. Тебе понравится, малышка. Тебе там будет хорошо. Это такой лес, каким он был в стародавние времена. Это как последняя хорошая страна, которая еще осталась. Никто и никогда не доберется сюда.
— Я люблю стародавние дни. Но я не хочу, чтобы все было так величественно.
— Не все тогда было величественно. Но сосновые леса были.
— Гулять здесь так здорово. Я думала, что гулять среди сосен за нашим домом просто чудесно, но здесь еще лучше. Ники, ты веришь в Бога? Можешь не отвечать, если не хочешь.
— Я не знаю.
— Ладно. Можешь не говорить. Но ты не будешь возражать, если перед сном я помолюсь?
— Нет. Я напомню тебе, если ты забудешь.
— Спасибо. Потому что в таком лесу я вдруг чувствую себя жутко религиозной.
— Вот почему кафедральные соборы строят похожими на этот лес.
— Ты никогда не видел кафедрального собора, да?
— Не видел. Но я читал о них и могу их себе представить. И это лучший кафедральный собор, который у нас здесь есть.
— Ты думаешь, мы когда-нибудь сможем поехать в Европу и увидеть кафедральные соборы?
— Конечно, сможем. Но сначала мне надо выпутаться из этой передряги и научиться зарабатывать деньги.
— Ты думаешь, что сможешь зарабатывать деньги писательством?
— Если у меня будет получаться.
— Может, у тебя получится, если ты будешь писать что-нибудь более веселое? Наша мать говорит, что все написанное тобой слишком мрачно.
— Это слишком мрачно для «Сент-Николаса»,[15] — ответил Ник. — Мне этого не говорят, но им не нравится то, что я пишу.
— Но «Сент-Николас» — наш любимый журнал.
— Знаю, — кивнул Ник. — Но для них я уж слишком мрачный. И при этом еще совсем не взрослый.
— Когда мужчина становится взрослым? Когда женится?
— Нет. Пока ты не взрослый, тебя отправляют в исправительную школу, а как только становишься взрослым, сажают в тюрьму.
— Я рада, что ты еще не взрослый.
— Они никуда меня не пошлют, — ответил Ник. — И давай не говорить о мрачном, даже если я пишу мрачно.
— Я не думаю, что это мрачно.
— Знаю. Но все остальные так думают.
— Попытаемся стать чуть веселее, Ники, — предложила сестра. — Этот лес делает нас чересчур серьезными.
— Мы скоро выйдем из него, — пообещал ей Ник, — и тогда ты увидишь, где мы будем жить. Ты голодна, малышка?
— Немного.
— Понятное дело. Тогда съедим по яблоку.
Они спускались вниз по длинному склону, когда увидели впереди солнечный свет, пробивающийся между стволами деревьев. Здесь, у края леса, росли зимолюбка и митчелла, появилась трава. Между толстыми стволами проглядывал и луг, который спускался к белым березам, растущим вдоль речки. За речкой и линией берез тянулось темно-зеленое болото, уходящее к далеким темно-синим холмам. Между болотом и холмами находился залив озера, но увидеть его они не могли, только чувствовали, что он там.
