— А они, бабы, без отравленной жизни жить не могут. Отравленная жизнь для них все равно что пьянице похмелка.
Женщины неподалеку ворошили вчерашнее сено.
— Это почему же? — спросила Фрося, соседка Стремновых, маленькая, с вздернутым носиком женщина.
— А потому, что с отравы какая-нибудь ночка согласная для вас слаще меда кажется. Вот с этой отравы Фенька к своей сласти и понеслась.
— Такой сласти и на хуторе хватает.
— Какие сладкие! Мед прямо так и капает с наших мужиков, хоть в медогонку их запускай, — звонким голосом переговаривалась Фрося под согласный с ней смех женщин. — Нужны вы ей. Митя брился каждый день, вальтом ходил. А вы вон как водяные, в волосищах-то заросли.
— Зато чистая шерсть, — ответили из мужского ряда.
— Не хвались, а то живо на твою шерсть заготовку припишут, — так угодила сказать Фрося, что раздался смех и в мужском ряду.
Женщины смеялись и переговаривались уже между собой.
— Их уж и бритва не берет. Бороды топором обрубать надо.
— А Фенька не зря поехала. Хлопотать будет за Мигю.
— Хлопотать надо с дарами.
— Иной подходец дороже всего.
Кирьян остановился поточить косу. Поднял ее, быстро зашикал бруском по жалу, поглядывая на дорогу, где в горизонт летела тележка.
«Вот как приманилась», — подумал он про свою душу со злостью и со стыдом: к чужому подтаивался, к надломленному. Не доламывать надо, а обойти, поберечь.
Кирьян повернул косу, с лезвия блеснуло в глаза солнце, затмило дорогу.
* * *
С палящего жаром проселка Феня увидела лагерь.
Выгоревшее поле, высоко огороженное. За колючей проволокой в два ряда стояли бараки с черными, крытыми толем крышами.
По углам поля — дощатые вышки. На ближней вышке что-то темное, неподвижное вдруг качнулось: часовой завидел постороннего в запретной близости.
В лагере пусто и тихо в этот час. Все на объекте работ — на дороге, которую мостили в трех верстах от лагеря.
Лишь дымит кухня, где готовится варево на ужин: мучной суп — баланда, как его называют.
Возле кухни двое заключенных кололи с глухим стуком дрова.
С проселка сворачивала дорога к лагерным воротам с узким прогоном перед ними. Рядом с воротами помещение для охраны — небольшой с окном домик, похожий на паука, от которого расходилась вся эта железная паутина, висевшая на высоких столбах с козырьками.
Феня не сразу подошла к лагерю, а постояла в отдалении перед этим, как ей казалось, страшным местом.
Из домика по звонку с вышки вышел человек в военном, молодой мужчина, загорелый, коренастый и крепкий, в брезентовых сапогах.
