— Капиталисты тебя боятся?
Бледное лицо отца оживилось. Он положил руку на плечо девочки.
— Да, Элли, меня они тоже боятся. Ведь отец у тебя коммунист, а ты знаешь, что коммунисты хотят отдать заводы и фабрики рабочим, как Ленин в России. Потому они нас и ненавидят — Эрнста Тельмана и всех коммунистов. И даже вас они боятся.
Вилли задумчиво слушал отца. Он низко нагнулся к нему через спинку кровати.
— Нас боятся? Да мне ведь тринадцать лет, а Элли вообще одиннадцать!
— Но и вы тоже станете коммунистами, когда увидите, какая сила у рабочих.
— Да, это я и хочу — стать коммунистом! — сказал Вилли. Глаза его сияли, щёки раскраснелись.
— Вот видишь, значит, и ты для них опасен! — Отец состроил испуганную гримасу.
Фрау Эльснер принесла кофе, размешала сахар.
— Оставьте отца в покое, мучители!
В первый раз за сегодняшний день на лице её появилась улыбка.
К вечеру пришла Анни. Она осталась довольна своим пациентом и положила ему на столик градусник.
— Померьте на ночь температуру. Если не поднимется, значит, всё идёт как надо.
— Что там на улице? Меня это больше интересует, — сказал Отто Эльснер.
Лицо Анни омрачилось.
— Тридцать три убитых, несколько сот раненых. — Она отвернулась и подошла к окну.
Вилли увидел, как отец сжал кулак.
— Когда же прозреют наши товарищи социал-демократы? — спросила Анни с горечью.
— Завтра у многих из них откроются глаза, Анни. Тридцать три убитых!
— Артур Мюллер вошёл передо мной в ваш подъезд — ну, этот Атце, как его все называют. Он что, у вас в доме живёт?
— Да, Атце живёт над нами. Он не ходил на демонстрацию, остался дома. Послушно выполняет всё, что ему прикажет его социал-демократическое руководство. А жаль! Такой хороший, честный парень!..
Вилли подумал: «Атце Мюллер остался дома, а вот отец вышел на улицу, не струсил». Он почувствовал презрение к Атце. Так вот они, значит, какие, социал-демократы!
— Не забудьте померить температуру! Я, наверно, буду работать всю ночь… — Прежде чем уйти, Анни ещё раз напомнила: — Никто не должен знать, что случилось с отцом.
В девять часов вечера мать принесла отцу липовый чай и поправила ему подушки.
Вилли протянул отцу градусник.
Через десять минут градусник показал 41,6.
Вилли испугался:
— Наш учитель сказал, что при сорока двух градусах человек умирает!
— Ну, так далеко дело ещё не зашло, — пробормотал отец.
— Надо позвать врача. Обязательно. Это необходимо, — решительно сказала фрау Эльснер.
— Может, мне сбегать за доктором Хольцем?
