Обмыв старуху, Тамир расчесал свалявшиеся седые волосы, заплел их в две косы. В сундуке нашел узелок с одежей, которую собрали для усопшей сельчане — простая домотканая рубаха, вязаные носки… Закончив обряжать мертвую, юный некромант срезал тонкую прядь седых волос, бросил в пламя факела и начал читать заговор. Не с первого, да и чего греха таить — не со второго раза получилось у него не перепутать слова. Но справился кое-как. Закончив отчитывать, полоснул себя ножом по ладони и кровью начертал на стопах покойницы обережные знаки. Ладанку на шею вздевать не стал, поскольку тело еще не скоро придадут земле.
Закончив, парень опустился на пол возле двери и приготовился ждать, покуда его выпустят. Он почти провалился в сон, как вдруг почувствовал на себе чей-то взгляд. Разлепив тяжелые веки, послушник с ужасом увидел, как упокоенная с утробным рыком подымается на четвереньки…
Миг и смазанная тень метнулась к парню. Просвистела перед лицом сухая рука с обломанными ногтями, Тамир только и успел увернутся, откатываясь в сторону. Ходящая завизжала и, как была, на четвереньках снова бросилась на свою жертву. Ударом ноги молодой некромант отправил ее в угол, откуда покойница, припав к полу, словно псица, угрожающе утробно зашипела.
— Тварь проклятая!.. — в свою очередь зарычал на нее Тамир. — Я же все правильно сделал, как ты поднялась-то, ведьма старая?
Тыльной стороной руки он вытер кровь с расцарапанного подбородка, силясь понять, как могла благообразная бабушка встать после проведенного над ней обряда, да еще и переродиться в Ходящую. Ее же всего-то волк подрал!
И тут жуткая догадка осенила послушника. Наставник соврал! А он, дурак, сам-то тоже хорош! Как будто не видел, когда рану зашивал, что в старухе совсем крови не осталось! Да и нигде по телу больше ран не было. Как ей волк горло-то мог разорвать так чисто и при этом остальное не тронуть, не обглодать?
Вот, что теперь делать? Одно дело мертвеца зашептать, а другое — кровососа утихомирить и путь в мир живых ему закрыть! Донатос намедни все объяснял, да разве вспомнишь теперь?! От ужаса сердце вот-вот выпрыгнет. А старуха с мыслями собраться не даст, вон, как скалится, того гляди снова ринется. Хорошо еще, что в ней сейчас прыти мало и голод не очень силен…
Но в этот миг Ходящая опровергла все эти надежды. С внезапным проворством она ринулась из угла, в котором рычала, и повисла на руке у Тамира. Острые зубы впились в предплечье. Откуда у нее только клыки-то такие прорезались и силища взялась?!
