— Как зовут? — оторвался от своего занятия темный и поднял голову.
У девушек вытянулись лица. Одной стороны лица у мужчины не было. Рыхлые борозды давно зажившей страшной раны тянулись от правой скулы до левого виска, будто огромная кошка провезла по человеческой плоти когтями, выдирая глаз, распахивая кожу.
— Если закончила мной любоваться, еще раз спрашиваю как тебя зовут, — указал он пальцем на дочку бортника.
— Лесана, — еле слышно пошептала та.
— Не слышу! Громче говори. Или голос пропал от восторга?
— Лесана! — сорвалась на крик девушка.
— Из какого рода и сколько лет?
— Из Острикова рода я, семнадцать весен мне.
— Черной лихорадкой болела?
— Нет.
— Девица еще?
Несчастная вспыхнула, как костер.
— Ну брось, Ихтор, она ж деревенская, там с этим строго, блуд на деревне не спрятать.
— Блуд, Руста, где хочешь можно спрятать. Как моя бабка говорила, кого надо того и на печке отлюбят.
— Когда краски у тебя? На убывающую луну или на растущую? — внезапно спросил рыжий.
«Пресветлые боги, да что ж это такое? За что все это? О таком же только с матушкой в темном углу шепотом говорить можно! Мужчинам о женском знать не положено», — понеслось в голове, а непослушные губы проговорили:
— На растущую.
— С болями проходят?
Лесана истерично засмеялась. На деревне скоту да урожаю нет дела до твоих болей, корова сама не подоится, даже если ты встать с полатей не можешь. Но, к счастью, защитница рода избавила девушку от такой участи, а вот младшая сестра без целебной настойки волчицей раненой выла.
— Ничего у меня не болит, только за пару дней поясница ныть начинает, — вздернулась дочка бортника и с ненавистью посмотрела на своего мучителя.
— Будешь о днях своих говорить креффу, как только спину заломит и поймешь, что вот-вот краски начнутся, тут же ему скажешь, поняла меня? — в переносицу уткнулся тяжелый взгляд одноглазого.
Сил хватило только кивнуть.
— Ну, а ты кто у нас такая? — ласково спросил Ихтор.
— Айлиша, из Меденечей я, шестнадцать весен мне недавно исполнилось и, — девушка судорожно вздохнула, — у меня ни разу еще кровь не падала.
От целителей девушки вышли растоптанные, подавленные, униженные, хотя казалось, куда уж больше? К ним тут же бросился Тамир:
— Вы что такие?
Лесана, полыхая щеками, вымученно улыбнулась.
— Ничего.
— Хворь какую нашли? — не унимался юноша.
— Нет, Тамир, у нас все в порядке, а с рукой у тебя что? — кинув обеспокоенный взгляд на его замотанную в чистую тряпицу правую руку, спросила Айлиша.
