И разрыдалась пуще прежнего.
Так мерзко в этот миг стало целительнице! Что ж за мир такой боги устроили? Куда глядят они, когда творятся вокруг беззакония? Видано ли это?
Девка тем временем отвернулась к щербатой стене и рыдала, уткнувшись в локоть. Не врала. Предстояло ей родить дочь, собственному мужу — сестру. Ложь волшебница бы учуяла. Дар не позволил бы вранье не распознать. И что теперь делать с ней? Ну даст она ей отвар, чтобы сбросила. Так ведь нужен еще отвар, чтобы на ноги после этого встала и детей потом иметь могла. А разве хватит на то ее бус?
Айлиша огляделась. Никого. Ну их, бусы эти. И лекарка начала быстро-быстро собирать травы в холщовый мешок.
— Запоминай. Вот эти заваришь дома. Баню затопишь покрепче. Распаришься и там уже выпьешь. Да холстин чистых припаси.
Быстрые руки порхали над сушеницей, с пальцев лилось бледно-голубое сияние.
И в этот миг неожиданная догадка осенила целительницу:
— Свекор-то как же? Ежели вдругорядь придет?
Молодуха подняла заплаканные глаза, в которых на миг сверкнула сталь:
— Не придет. Он надысь с сеновал спускался. Так лестница опрокинулась. Расшибся. В горячке лежит. Знахарка говорит — долго не протянет.
Айлиша смотрела на помертвевшее застывшее в суровой прямоте лицо странницы и молчала. Сколько внутренней силы было в этой молодице. И какую тяжкую тайну с двойным грехом пополам взяла она на душу.
— На, — целительница протянула ей мешочек с травами. — Обожди. Еще кой-чего.
Она отвернулась к полкам, на которых стояли склянки с настойками. Взяла четыре разных и стала смешивать по капле в глиняной миске.
От неожиданно знакомого запаха вдруг закружилась голова и тошнота подступила к горлу… Почему так бередят эти пряные горькие нотки? Да, не раз она готовила уже подобное зелье, но отчего сейчас даже сознание поплыло? Будто вот-вот проявится в памяти что-то давно забытое, подернутое туманом.
— Дай, — невидяще повернулась лекарка к девке и вырвала у той из рук мешочек с травами. Поднесла к лицу. Вдохнула.
В ушах зашумело, каменный пол под ногами закачался. Казалось, вот-вот, вынырнет на поверхность что-то, что никак не получалось вспомнить, что-то разбуженное запахом именно этих трав. Что-то страшное… И сердце сжалось от предвиденья тоски. Словно во сне, Айлиша повернулась к девушке, вернула ей заветные травки и каким-то чужим, незнакомым голосом взялась наставлять, протягивая склянку с коричневой настойкой:
— Вот это выпьешь утром, когда после бани остынешь. Да в тот день не делай, гляди, ничего. Только спи.
