Брант обратился к нему и сказал, что его присутствие уже не нужно и что если он хочет, то может спокойно отправляться домой. К этому немец добавил, что беспокоиться нечего, что он не позволит никого обидеть и никого не накажет, конечно, если эти «канальи» не окажут сопротивления…
Но Кочкарев ответил, что предпочитает оставаться здесь и надеется, что при нем будет меньше недоразумений. И остался.
В помещичьем доме уже, конечно, знали, что в Артемьевку пришла «экзекуция», чтобы успокоить домашних, Кочкарев попросил Сеню, все время не отходившего от него, сходить в дом и предупредить, что Артемий Никитич не скоро вернется, а на всякий случай, чтобы все в доме было готово для приема гостей. Он все еще не терял надежды как-нибудь отложить «экзекуцию», затащив к себе немца и приказных, подпоив их, сделав им кое-какие подарки.
— А кстати, Сеня, — тихо добавил он, — что я тебе посоветую. Возьми ты с собой, что там есть у тебя в сарайчике, и свези ко мне. Подальше от греха, право. А еще возьми с собой и мать свою. Стара она, а тут, Сеня…
И он выразительно взглянул на крестьян…
— Спасибо, Артемий Никитич, спасибо, — горячо поблагодарил его Сеня.
— Так иди же.
Сеня отправился, не теряя времени. На него никто уже не обращал внимания. Он отыскал стоявшую в толпе баб, в сторонке, Арину и передал ей слова барина.
— Как же это, Сеня, — растерянно говорила она, идя домой за сыном, — сам боярин говорит, что беда может быть, и сам же гонит отсюда. А коли и впрямь пришли эти самые разбойничать, так на кого ж я дом-то оставлю, тут они похозяйничают, всю рухлядь растащут. Нет, Сенюшка, — жалобно причитала старушка, — ты как знаешь, воля твоя, а я останусь. Сам посуди: две штуки холста, телогрейка меховая, что боярыня подарила…
— Эх, матушка, — с досадой прервал ее сын, — до холста ли тут? Коли все запалят, все равно не спасешь. Ну, иди, иди, торопись.
Придя домой, Сеня взял ручную тележку, чем сейчас же воспользовалась Арина и положила на нее холст, телогрейку, хотела еще положить кое-что из посуды, но Сеня решительно отказал.
— Тогда не хватит места для моих вещей.
— Ну, иди, Сеня, я сейчас догоню тебя, — сказала Арина.
Сеня подъехал к сарайчику, вынес уже запакованный ящик, в котором помещалось все его будущее, как он думал, и уложил его на тележку.
Действительно, Арина скоро догнала его. Но он ахнул, увидев ее. Несмотря на палящий зной, она надела на себя длинный, потертый овчинный тулуп. В левой руке она держала икону, в правой хворостину, которой гнала бежавших перед ней с визгом свинью и трех поросят.
