Но Эмерсонъ прибавляетъ: „Пусть такъ. Каждая книга — это цитата или заимствованіе, каждая постройка — это цитата изъ всѣхъ лѣсовъ, рудниковъ и каменоломенъ, каждый человѣкъ представляетъ собою цитату своихъ прародителей“.
Результатъ, къ которому онъ такимъ образомъ приходитъ, можно формулировать приблизительно такъ: цитируемый Платонъ сидѣлъ въ цитированномъ домѣ и цитировалъ цитаты изъ цитатъ Солона, Софрона и Филолая, для того, чтобы создать цитату, которой до него не было. Припомнимъ слова Эмерсона, что „нетрудно замѣтить“, что всѣ лучшія произведенія созданы трудомъ „тысячи людей“. Но вѣдь всѣ сочиненія Платона принадлежатъ писателю, который проникалъ въ другіе міры, „которыхъ не могъ достичь человѣкъ во плоти“. Если же не самъ Платонъ писалъ свои сочиненія, то сколько людей во плоти могли бы счастливо остаться на землѣ, когда тысячи сотрудниковъ Платона должны были проникать въ другіе міры? Такъ что въ Греціи во времена Платона люди во плоти были вѣроятно большой рѣдкостью. Только одинъ бѣдный Сократъ, „невѣжественный уличный спорщикъ“, былъ человѣкомъ во плоти…
Эмерсонъ прочелъ сочиненія Платона не безъ пользы для себя. Онъ усвоилъ себѣ его „двѣ стороны“ и сталъ говорить такія „двойственныя“ вещи, какихъ не говорилъ ни одинъ мыслитель. Въ одной статьѣ онъ восторженно говоритъ объ этой двойственности Платона, а въ другой съ равнымъ же восторгомъ восклицаетъ: „Я люблю факты. Фактическое существованіе мухи представляетъ собой больше цѣнности, чѣмъ возможное существованіе ангела“. И Эмерсонъ высказалъ въ томъ и другомъ случаѣ равно замѣчательныя мысли.
Что же, въ концѣ-концовъ, представляетъ собою философія Эмерсона? —
Она именно то, за что ее въ настоящѣе время принято считать, — не болѣе того. Эта философія помѣщается на полуторастахъ страницахъ и продается въ Англіи за одинъ шиллингъ въ переплетѣ. Это философія „Представителей человѣчества“. Шекспиръ — поэтъ, Монтэнь — скептикъ, Наполеонъ — человѣкъ житейскихъ успѣховъ, Гёте — писатель, Сведенборгъ — мистикъ, Платонъ — философъ. Всѣ они были великими людьми, у которыхъ намъ есть чему поучиться. Изученіе Платона привело Эмерсона, несмотря на всѣ его противорѣчія, къ одному твердому пункту — „къ фундаментальному единству: къ Богу и безсмертной душѣ“.
Такъ какъ, по мнѣнію Эмерсона, Платонъ принялъ то и другое, то Платонъ есть философія. Эмерсонъ хочетъ имѣть Бога. Для него это самое значительное слово, и если бы онъ былъ скандинавомъ, то писалъ бы слово Богъ съ удвоенной гласной. Богъ и душа — это сумма его философіи. Существованіе міра обусловливается существованіемъ Бога. Это чистая истина, заключающаяся во всѣхъ его трактатахъ, является результатомъ его философскихъ изысканій.
