Так мы молчали довольно долго: она лежала, не двигаясь и даже, кажется, не дыша, глаза ее были раскрыты и казались черными. Возможно даже, что ей хотелось, чтобы я ушел, но она не знала, как сделать, чтобы не получилось смешно. Она не сводила взгляда с моего лица, готовая сию минуту вскочить, напряженная, как сжатая пружина.
Я закурил — она перевела взгляд на мои руки; привстал в поисках пепельницы — она повернула голову вслед; достал из кармана коробок и, высыпав оставшиеся спички, сделал из коробка пепельницу. Мне только сейчас стало ясно: как это не просто — все, что у нас произошло. Я не должен был показаться ей сейчас ни слишком близким, ни слишком далеким, и еще я должен был быть самим собой, а это всего труднее, когда на тебя так испытующе смотрят.
Ну, что не спишь? — повернулся я к Тане.
Не хочется, — слабым голоском ответила она.
Рассказать тебе что-нибудь?
Расскажи.
Обычно в таких случаях устраиваются поудобнее, но она даже не шевельнулась: оцепенение еще не прошло.
—Ну слушай. Было это или не было — не знаю; может быть, и не было, потому что до нас ничего не было, а может быть, и было, потому что до нас уже было все.
—Это сказка?— перебила она и в первый раз шевельнулась укутываясь.
—Да, — скупо, как всякий рассказчик, отвечал я и продолжал: — Жил в одном городе старый алхимик, и все жители боялись его: говорили, что он умеет превращать людей в драгоценные камни — мужчин в алмазы, женщин в изумруды и рубины, стариков в жемчуг, а детей в бирюзу. И хотя никто не видел, как он это делает, все старались держаться от него подальше: никому не хотелось превращаться в камень даже из любопытства.
Таня молча слушала, и я чувствовал, как оцепенение медленно спадает: тело ее принимало все более и более спокойную позу, колени опустились, и сквозь плед до меня дошло тепло ее ног.
Это была старая красивая сказка, я не знаю, где ее вычитал, и не знаю, почему она первая пришла мне на ум: здесь неважно было, что я рассказывал, важно было, что я говорил.
— ...И вот однажды, — рассказывал я, — когда старого учителя не было дома, он пробрался по коридору к запертой двери, взломал ее замок и распахнул. Комната была пуста. Лишь посередине стоял простой деревянный стол, а на столе горела тысячью огней большая золотая корона. Бросился к ней любопытный ученик и, не думая, что делает, выломал из оправы красивый зеленый камень. Торопился он, руки его дрожали, камень выскользнул из пальцев и ударился о каменный пол...
