Выскочили на крыльцо обе Надины тетки. Заблажили во всю ивановскую:
— Воры! Караул, православные!
— Держи разбойников!
Не помню я, как обратно в дырку нырнула.
Уселись мы в кружок в монастырском саду над пронницей и ну хохотать.
Ох и жадины-говядины твои тетки! — отсмеявшись, упрекнула Люська Надю.
Они не жадины,— заступилась за теток Надя.— Просто они воров боятся.
Люсь, ты Пете букет отдашь, что ли? — спросила я.
Была нужда отдавать. Забросим к нему в окно— вот и все.
Мы осторожно пробрались в палисадник знаменитого районного футболиста, и Люська ловко забросила жасмин в крайнее открытое окно. В доме что-то со звоном упало.
В окно сейчас же высунулась старушенция, закричала плачущим голосом:
— Оглашенные! Пошто ж вы это кувшин-то кокнули! Вот спущу кобеля...
Мы бежали в гору без передышки до самого исполкома. Остановились перед освещенными окнами и опять смеялись до слез.
Домой в этот вечер я пришла поздно. Тоня на кухонном столе гладила белье, взбрызгивая его водой. Строго спросила:
Это где ж тебя нечистая сила носит до сих пор? А? — Я промолчала, чувствуя себя виноватой. Тоня предупредила:—Чтоб это было в первый и в последний раз! — Она поставила передо мной холодную макаронную запеканку, приказала:
Ешь и в постель. Живо. Не гримасничай. Разогревать не стану. Кто зевает, тот воду хлебает. В другой раз и этого не получишь.
Я, обжигая пальцы, чистила вареную картошку к завтраку. Тони не было дома — ушла в очередь за хлебом. Галька и Вадька еще сладко спали. Я и половины нормы не начистила, когда на кухню ворвалась Люська и заорала:
Айда! В Михайловском чудо!
Тише! Мелкоту разбудишь. — Я почему-то не поверила Люське, поэтому спросила почти равнодушно:— Какое еще чудо?
Чудо-юдо-рыба-кит! — выпалила скороговоркой Люська и округлила и без того совсем – круглые глаза.— Кымбайн там работает! Кым-байн! Понимаешь?
Да, это действительно чудо, если Люська не врет. Слыхала я про комбайны и от деда и от учителя Петра Петровича. «...И придут на поля без межей умные машины — комбайны и будут убирать хлеб: косить, молотить и веять — все враз. Подставляй мешки, мужичок-хлебороб!..» (Как в сказке.)
— Ну чего рот раскрыла?—Люська приплясывала от нетерпения. (Пожалуй, не врет...) — Идешь, что ли? Еще ж Динку с Надькой надо кликнуть! Всё прозеваем!
Я с досадой кивнула на дымящийся чугунок:
Работа вот... А то Тонька задаст...
Давай живей! Помогу.
Дуя на горячие картофелины, то и дело роняя их на пол, кое-как дочистили.
