В пути заводить знакомство просто – угостил человека, и разговор на всю дорогу. Вообще-то мне запрещалось вступать в тесный контакт с клиентами. Среди них попадались разные люди, иногда очень умные и проницательные. Такой мог запросто расположить к себе и, если агент неопытный, разоблачить его. Но я всегда работал в одиночку и не придерживался твердых правил.
Я встал и потянулся за сумкой, но Победитов опередил меня. Он опустил руку под лавку, пошуршал пакетом и достал литровую бутылку водки. Аккуратно, без стука, он поставил ее на стол. Впервые за все время клиент повернулся ко мне, но за темными очками ничего нельзя было разглядеть.
Я видел в них лишь искривленное отражение собственного лица. Мне показалось, что сейчас он думает именно об этом. Что очки ему нужны не для того, чтобы прятать глаза. В них случайный или неслучайный собеседник все время должен был видеть двойное изображение самого себя – тонкий, иезуитский прием. Разговор перед зеркалом не дает расслабиться, заставляет следить за собственным выражением лица. Это не только утомляет. Слабонервный начинает переигрывать, и если это подосланный агент, он выдает себя. Подобным образом когда-то действовал Луи XVIII. Подозреваемого в измене он ставил между зеркалами и только тогда задавал вопросы.
– Куда едешь? – спросил Победитов, и я поразился его низкому горловому голосу.
– В Арзамас-235, – нисколько не соврав, ответил я. Конечной остановкой на моем билете действительно значился этот небольшой городок.
– Знаю, знаю. Я там в армии служил. А я в Арзамас-238. На малую родину. Родился там. – Расплющенными пальцами он неуклюже свернул с бутылки пробку. – Что ж, ехать долго. Давай знакомиться. Николай. – Победитов протянул изуродованную руку, и я пожал ее.
– Сергей.
Пока он разливал по стаканам водку, я достал пакет с закусками. Делать вид, будто я не замечаю увечий клиента, было глупо. В «Железном миллиарде» не принято церемониться. Подобная деликатность приравнивалась к лицемерию и рассматривалась как преклонение перед «Золотым миллиардом». Не обращать внимания на его руки было просто опасно. Опытный разведчик, прекрасный психолог, он мог что-то заподозрить – принять меня пусть даже за топтуна и насторожиться. Я обдумывал, как спросить об увечье и раскладывал на столе буфетные салаты.
– Авария? – кивнув на руки, как можно беспечнее поинтересовался я.
– Нет, – ответил Победитов. Он поднял руки, будто впервые посмотрел на них и взялся за стакан. – Жизнь, Сережа. Жизнь. Ну, будем.
