Поляна, 2012 № 02 (2), ноябрь | страница 88

и в этом теле, в уставших руках и разбитых в кровь пальцах, барабанящих день и ночь напролет по разрисованному дереву; прекратят сниться младенцы, задушенные пеленками, и другие младенцы, наверное, от доктора, которых так больно выскребают из тела, не будет ничего… Ведь скоро и здесь прольется жемчужный дождь, и люди не смогут смотреть в алое, как маки, небо, лишь матушка поманит к себе своими мягкими руками…

…звёзды редко плачут,

но всегда – при встречах.

Р. М. Рильке

Медлительно ласкают волны берег,

а между всплесками – такая тишина…

И поздний август с щедростью прощальной

все звёзды лета по небу рассыпал,

и в целом мире

сейчас реально лишь дыханье моря:

чуть слышный шелест волн, песка шуршанье

и белой пены призрачный узор.

…А рядом

сухие травы пахнут степью

и вечностью.

И кажется, сейчас из этого всего, —

небес и моря, трав земных и предосенней грусти, —

возникнет музыка.

И, быть может, даже счастие

не так уж далеко:

лишь руку протяни,

и на ладони тихо зазвенит

упавшая звезда.

– Но нет тебя, мой друг, со мною!

1984, 2012

Они отнимают небо

у ветра и птичьих криков,

у веток и лунного света,

у ангелов и у меня.

Они отнимают небо,

возводя Вавилонские башни

из нефтяных радуг

и разбитых зеркал.

Они отнимают небо,

вздымая фаллосы власти,

вознося купола-пустоцветы

железобетонных молитв.

Но долго они не протянут.

Разверзнутся автостоянки,

вострубит последний ангел,

и кончится Эра Зла.

Зверь выползет из Мавзолея,

а небо вернётся на небо,

и добрый апостол гаркнет:

«Welcome to heaven, братва! »

Поезд отходил в шесть сорок пять вечера. Когда я выскочил из метро, до отправления оставалось несколько минут, а я еще не знал, с какой платформы уезжаю. Духота стояла страшная. Все окна в здании вокзала были раскрыты. Заглушая сообщения диспетчера, откуда-то неслась песня: «Ты целуй меня везде, я ведь взрослая уже». По привокзальной площади стелился сизый дым, пахнущий луком и прогорклым маслом. Народу на перронах было много. От суеты рябило в глазах. Торговцы дорожной мелочью в этом вокзальном бедламе забывали, у кого взяли деньги и кому что продали. Из-за этого иногда возникали короткие перепалки. Между пассажирами бродили разомлевшие от духоты карманники и алкаши с разбитыми одутловатыми лицами. Вокзальные проститутки жались к стенам и неуверенно зазывали глазами. Встретившись с кем-нибудь взглядом, они мгновенно оценивали свои шансы и опускали голову.