Вдруг Маша увидела на низкой ветке березы серебристое веретено — обвисшее тело кеты. Не успела она изумленно окликнуть Берга, как он сам позвал ее, указывая рукой на рыбину, застрявшую среди куста шиповника. Он вынул из футляра камеру и, словно не было этих часов изнуряющего пути, забегал вокруг кустов, ища точный ракурс.
— Слушай, если рыба здесь, значит, река близко! — сообразила Маша. — Когда вода поднялась, рыбу и вынесло в лес. А раз река, значит, и поселок рыбозавода рядом! Мы пришли, Андрей, ура! — Она обессиленно повисла на Берговом плече.
Он обнял ее одной рукой, второй все еще нажимая спуск камеры.
Сил словно прибавилось, они пошли вперед быстрее. Тучи прямо на глазах поднимались выше, разносимые сильным ветром, который, казалось, дул отовсюду сразу. И вдруг взгляду открылась большая водная гладь и за ней — дома, взбирающиеся на склон сопки. Над ними кружили огромные странные птицы.
Приглядевшись, Маша поняла: это вовсе не птицы, а куски шифера и листы оцинкованного железа, сорванные с крыш и попавшие в воздушный вихрь. На здании погранзаставы торчали оголившиеся стропила, с одного конца свисала завернутая в трубу металлическая крыша. Мост через Курилку снесло с родных быков, и он косо перекрыл русло ниже по течению, у берега виден был огромный затор из вырванных с корнем деревьев…
Андреас, мгновенно оценив фантастичность открывшейся картины, снова схватил фотокамеру и начал бешено, пулеметными очередями, щелкать. Маша сняла с уставшей спины рюкзак и, волоча его по воде — все равно он был уже насквозь мокрым, — пошла вправо, в сторону рыбозавода. Андреас, поминутно останавливаясь, чтобы сделать еще один кадр, побрел за ней.
Весь низкий берег Курилки был одной ровной водной поверхностью. И только когда нога вдруг провалилась в какую-то бездонную яму, Маша мгновенно вспомнила, что здесь были прорыты специальные канальчики для прохода нерестящейся рыбы в затоны рыбозавода и спуска мальков в реку. Узкие и глубокие, каналы изнутри были обиты досками, и между досками ее правая нога как раз и провалилась. Потеряв равновесие, Маша упала и ударилась левой ногой о ребро доски — острая боль пронзила ногу от колена вверх. «Сломала!» — иглой пронеслось в голове, и Маша судорожно забила руками по воде, пытаясь выбраться из канала на твердь.
— Мария! — Андреас бросился ей на помощь, подхватив под мышки, выдернул из глубины канала, поставил на ноги.
На провалившуюся ногу Маша встать не могла — видимо, вывихнула или сломала. На колене второй под мокрой штаниной черным проступала кровь, но стоять на ней было можно.
